Книга Мастер и Жаворонок, страница 26 – Бринн Уивер

Отвернувшись от зверя, я иду к раздвижной двери, ведущей на балкон. Распахиваю ее и выхожу на улицу. Палач и Прядильщица часто сидят здесь: в теплую погоду пьют кофе, по вечерам – вино, а иногда предаются разврату. Думаю, они уверены, что их никто не видит.

Но я – вижу. Я давно за ними наблюдаю.

За страдания мои и службу Господь одарил меня наградой. Однажды вечером он открыл мне здесь, на этом самом месте, святую истину. Он привел в этот дом носителя родной крови. Наемника и убийцу.

Око за око.

Кроме того, Господь преподнес мне еще один дар. Показал подругу. Ту, что близка Прядильщице и роднее ей, чем сестра. Поющую деву.

Зуб за зуб.

Я возвращаюсь в квартиру и захлопываю за собой дверь. Господь ведет меня, и я иду вслед за Его шепотом.

Возле серванта в столовой я останавливаюсь. В рамке стоят фотографии, которые видно из окна. На нихПалач и Прядильщица. И другие знакомые лица. Незнакомые – тоже. На одной из фотографий, сделанной в ресторане, Роуэн Кейн и Слоан Сазерленд сидят рядом с Ларк Монтегю. Она улыбается в камеру, а Лахлан Кейн, наемник и самая ядовитая тварь в змеином гнезде, смотрит на нее. Я не всегда различаю в людях ненависть и страсть, но в тот вечер на балконе было ясно: под гневом этих двоих скрывается похоть. Она горела в глазах Кейна, когда тот провожал Монтегю взглядом.

Я гляжу на Ларк Монтегю. Любимая дочь двух империй греха. Ближайшая подруга Прядильщицы. Объект вожделения Лахлана Кейна. На меня снисходит Божественное вдохновение. В мыслях прорастают семена гениального плана: не просто отомстить, а испепелить гнилые души праведным огнем боли и страданий.

Смерть – не самое плохое, что может случиться с человеком. Гораздо страшнее жить день за днем, зная, что ты потерял самое дорогое. Самое любимое. Самое ценное. Нет ничего хуже, чем существовать в мире, равнодушном к твоей боли. Осознавать, насколько ты бессилен перед Божественным гневом.

Я принесу этим людям боль: и Палачу, и Прядильщице, и Ларк Монтегю. А самая страшная участь будет уготована Лахлану Кейну.

Я добьюсь того, чтобы выжившие считали его виновником смерти Ларк Монтегю.

В Библии сказано: «С чистым – чисто, а с лукавым – по лукавству его».

Шаг первый. Выбить почву из-под ног.

Я разворачиваюсь к выходу, и кот украдкой кусает меня за ботинок.

Знай же, что в последние дни наступят времена тяжкие.

Ибо приидет Сын Человеческий во славе Отца Своего с Ангелами Своими и тогда воздаст каждому по делам его.

Око за око.

Зуб за зуб.

Ларк

…Год спустя

Я вхожу в просторный дом своей двоюродной бабушки Этель. Со скалистого берега несется знакомый плеск волн, приглушенный закрывшейся за мной дверью. В фойе встречают ароматы лаванды и роз из букетов, стоящих по обе стороны от входа. Между вазами – фотография Этель и моего двоюродного дедушки Томаса в рамке, которую я смастерила после праздника по случаю годовщины их свадьбы полгода назад. Я гляжу на фотографию. Из кухни выходит моя старшая сестра Эва. Ее шаги настолько привычны, что оборачиваться нет нужды – я и без того знаю, кто идет.

– Хороший был праздник, правда? – говорю я, когда сестра встает рядом и тоже смотрит на улыбающиеся лица наших родных.

– Ага. Не считая того морковного желе. Кто додумался подать на стол подобную гадость?

– Этель. Она утверждает, что это ее любимое блюдо.