Книга Мастер и Жаворонок, страница 68 – Бринн Уивер

Ларк

Тетушка стучит в дверь. Мы выжидающе молчим. Долго не открывают, и Этель не отказывает себе в удовольствии садануть по двери тростью. Наконец та распахивается. На пороге стоит Эва.

Этель одаривает ее улыбкой, предвкушая фейерверк, который раскрасит очередную семейную встречу. Она целует племянницу в обе щеки и отходит в сторону, чтобы лучше видеть, как первые капли масла падают на раскаленную сковородку переменчивого нрава моей старшей сестрицы.

– Жавороночек… – сухо произносит Эва, обнимая меня за плечи.

– Я успела по тебе соскучиться. Думала, ты давно уехала домой.

– Через неделю. Эдвард сейчас занят делами и совершенно забыл про семью.

Почуяв неладное, сестра косится на Лахлана, потом смотрит на меня. Я знакома с Эвой не первый день. Нельзя показывать дьяволу страх: in nomine Patris и все такое. Поэтому свои мысли и чувства я держу при себе.

– Итак… – Эва медленно поворачивается к Лахлану. – Ты меня представишь?

– Разумеется!

Ухмыльнувшись, я беру Лахлана под локоть. Рука как камень – ни единой мягкой мышцы. Неимоверно хочется потыкать в нее пальцем.

– Лахлан, перед тобой моя старшая сестренка Эва. Дорогая, это мой… Лахлан, – говорю я, в последний момент струсив.

– Муж, деточка, – вставляет тетушка.

Эва пронзительно ахает, и эхо разносится под сводчатыми потолками прихожей.

– Муж? Что значит «муж»? Какого черта? – Разинув рот, она глядит на тетушку, хватает меня за руку и снова кричит: – Ты охренела?!

Этель, откровенно любуясь истерикой старшей племянницы, не упускает возможности подлить масла в огонь.

– Деточка моя, в таких случаях принято говорить «Поздравляю».

– Что происходит? Ты вышла замуж? Когда? Зачем?!

– Что за шум? – раздается голос матери. Судя по неровным шагам, она тоже решила выглянуть в коридор. – О, привет, Ларк, доченька. Я…

Увидев Лахлана, мать замолкает. Эва кричит:

– Мама, она вышла замуж! Ларк. Замуж! Представляешь?

Сестра хватает меня за руку и тычет кольцом в нос матери. Та, сразу узнав бриллиант, изумленно глядит на тетушку.

Этель усмехается. Они начинают шумно обсуждать новости, перекрикивая друг друга.

– Охренеть, – шепчу я Лахлану. – И это мы еще в дом не зашли…

Тот хмыкает, смерив меня ехидным взглядом:

– Учись, герцогиня.

Он подмигивает и протягивает матери черный пакет с подарком.

– Возьмите, пожалуйста. –Лахлан вытаскивает из вороха папиросной бумаги бутылку «Шато Петрус» две тысячи восемнадцатого года. – Еще есть виски «Спрингбэнк», если любите крепкие напитки. Мне показалось, что в подобных обстоятельствах выпивка не помешает.

Споры стихают. На Лахлана устремляются три крайне внимательных взгляда.

– Честное слово, все не так страшно, как вам кажется.

В ответ – тишина. Хочется схватить Лахлана за руку и сбежать с ним за дверь. Но тут Эва, сверкнув глазами, забирает у Лахлана бутылку и уходит.

Мама пристально на меня смотрит.

– Мне не терпится услышать вашу версию событий. Прошу, заходите, – говорит она и уходит вслед за дочерью. За ними, как тень, движется тетушка.

Лахлан протягивает мне ладонь. Я скрещиваю руки, а он пожимает плечами: мол, «как хочешь».

– Ты нарочно усилил акцент, чтобы поразить мою мать и сестру мнимым ирландским обаянием? – шиплю я.

Лахлан расплывается в коварной улыбке:

– Женушка, ты обижаешь меня подозрениями.