Книга Смертная, страница 94 – Мария Сакрытина

– И ты очень мало ешь, – добавляет царевич.

Я наблюдаю, как он берет золотой кубок с водой, как скользит ткань накидки от запястья до сгиба локтя. Руки у Юнана тонкие, но не изящные, как у женщины, а худые, если не сказать тощие. И скулы выделяются слишком сильно. Неужели царевич голодал? Или у него тоже проблемы с пищеварением?

– Хилина?

Я отвожу взгляд и тоже берусь за кубок, потом насмешливо замечаю:

– Да и у тебя аппетита нет.

Юнан хмурится.

– Не понимаю. Чего именно у меня нет?

– Аппетита. Ты не голоден?

Он усмехается.

– Очевидно, как и ты. Тебе не по вкусу наша еда? Ты ни крошки сегодня в рот невзяла.

«Как ты это узнал – ты же не видишь?» – вертится на языке. Но я решаю задать более насущный вопрос.

– Кстати, о крошках. Овощей у вас здесь нет?

Юнан тянется к золотой тарелке с порезанным мясом, вроде бы отварным. Лениво берет ломтик руками. Хм. Если подумать, то я не помню, видела ли здесь вилки.

– Хилина, ты снова говоришь незнакомые мне слова. Прошу тебя, объясни.

– Ну, знаешь – овощи: капуста, огурцы, помидоры… Зелень. Салаты у вас не в ходу? Все-все, поняла – это тоже незнакомое слово. Значит, не в ходу. Но почему одно мясо?

Юнан наощупь находит вазу с фруктами и подвигает мне, чуть не роняя при этом кувшин с медом.

– Ну да. И фрукты. А еще вон цветы в сахаре. А что‐нибудь зеленое и несладкое? Вроде травы, только полезной.

Юнан снова удивленно замирает, как и каждый раз, когда я, по его мнению, говорю нечто чудаковатое. Потом фыркает, очень заносчиво.

– Это еда для черни, Хилина, а не для великой богини. Ты бы еще коренья попросила.

– Корнеплоды? О, а здесь есть картошка? – оживляюсь я. – И попрошу! Я люблю картошку, особенно печеную. Я ее даже готовить умею. Знаешь, с укропом, маслом и солью очень вкусно получается.

Юнан открывает рот. И, похоже, забывает закрыть. Так и сидит минуту не шевелясь. Потом медленно спрашивает:

– Хилина, ты низкого происхождения, верно?

Я пожимаю плечами.

– Не знаю. У меня дома вроде как демократия. Это когда все равны. Ну, почти все, но в целом… А что?

– Ты снова говоришь странные, непонятные вещи.

– Вот-вот, а представь, каково мне! Весь мир странный и непонятный. Так что там с едой для черни и богини?

Помедлив, Юнан объясняет. Оказывается, все, что сейчас на столе, – это вовсе не говядина с курицей, как я думала. Ничего подобного. Это тигр, медведь и кабан. Добыты они на охоте храбрейшими юношами Урука, которым ради богини и умереть не жалко. Самое мирное, что имеется на этих золотых блюдах, – куропатки. Тоже дикие, потому что домашние – это мелко, это для царя. Богиня же достойна лучшего. А лучшее – это такое мясо, которое от охотника в ужасе убегает. Или от которого в ужасе убегает охотник. Без ужаса, выходит, никак.

Я задумчиво макаю в ягодный соус ломтик тигрятины. То‐то она казалась мне странной для говядины: слишком волокнистой и вроде бы с душком. А оно вон в чем дело.

– Здесь даже крокодил есть. – Юнан облизываетсяи кивает влево, на плавающие в соусе белые ломтики. – Из Земли Черного Солнца. И на царском столе это редкое блюдо.

Ничего себе! А я думала, это такая курятина.

– М-да. Ясно. Честно говоря, я бы обошлась земляными клубнями.

– Не вздумай, – фыркает Юнан и за обе щеки уплетает крокодила. На хомяка становится похож. Смешно.