Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 18 – Виктория Богачева

Необъяснимая тревога снедала ее, и по позвоночнику волна за волной прокатывался неприятный холод. Что-то было не так.

Не так было все.

Но чутье кричало об опасности. А она привыкла ему доверять.

Пришлось прикусить губу, чтобы не вскрикнуть от боли. Талила склонила голову, скрывая свое лицо от чужих взглядов. Растревоженные запястья пылали огнем, и она почувствовала на пальцах кровь, и молниеносно вытерла ее, разгладив кимоно на бедрах. Хвала всем Богам, что для нее подобрали цвет, который мог скрыть кровь.

А спустя мгновение она услышала.

— Покажитеваши руки, госпожа Талила.

Она повернулась, чувствуя, как дрожали на ресницах предательские слезы от нестерпимой боли.

Напротив нее, в сопровождении нескольких самураев, стоял глава личной охраны императора — господин Ивакура. Одно его присутствие невольно вызывало у окружающих напряжение. Талила почувствовала, как люди отпрянули от них, словно волна, ударившаяся о камни, и отошли в сторону, оставив их посреди случайно образовавшегося круга.

Лицо господина Ивакуры было грубым и резким, словно высеченным из камня. Мелкие глаза, почти спрятанные в глубоких морщинах, блестели холодным и оценивающим взглядом, от которого было трудно скрыться. Лоб и щеки покрывала тонкая сеть шрамов.

Его голос звучал так же грубо, как и внешность: низкий, хриплый, будто каждое слово пробивалось через гравий. В манерах господин Ивакура был столь же неприятен, как и во всем остальном — резок, прямолинеен, безжалостен.

Талила мгновенно собралась.

— О чем вы говорите, господин Ивакура? — спросила она спокойно, что стоило ей немалых усилий, ведь в запястьях по-прежнему пульсировала жгучая боль.

— Покажите ваши руки, госпожа Талила, — повторил мужчина, даже не пытаясь скрыть недовольства. — Пока я вас не заставил, — добавил с откровенной угрозой.

— Не думаю, что вы вправе заставить мою жену сделать что-либо, Ивакура, — пророкотал Клятвопреступник, возникший бесшумной тенью за спиной главы императорской охраны.

Мужчины обменялись жгучими, неприязненными взглядами.

— Я вправе, когда речь заходит об угрозе Императору...

— Любопытно, — Клятвопреступник перебил его раздраженно, — Какую же угрозу моему брату представляет моя жена, лишенная магии, скованная, безоружная?

Мамору вскинул брови, смерив главу охраны уничижительным взглядом. Талила же смотрела на мужа с еще большим напряжением, чем прежде. То, что он мог ударить ее, мог взять силой, мог наказать печатью не пугало ее так сильно как то, что он, кажется, за нее заступался.

— Она — плоть от плоти казненного заговорщица, — господин Ивакура обнажил зубы в неприятной усмешке. — Вероломство у нее в крови. Она может плести такие же грязные интриги, как ее отец. Мне сказали, что послы Сёдзан и Тэнкё что-то вложили в ее руки. Поэтому я требую, чтобы она показала ладони.

Талиле захотелось совсем по-ребячески спрятатьих за спину. Конечно же, она сдержалась.

— Госпожа Талила? — Клятвопреступник повернулся к ней, смерил мрачным взглядом.

Она усмехнулась, чувствуя странный, болезненный триумф. Молча подняла руки и повернула их раскрытыми ладонями вверх.

— Где записки? — прошипел глава охраны. — Вы выкинули их? Я велю обыскать здесь все!

— Довольно строить из себя посмешище, Ивакура, — бросил ему с брезгливой ухмылкой Клятвопреступник. — В следующий раз не смей заговаривать с моей женой без моего присутствия.