Книга Отрада, страница 134 – Виктория Богачева

Смурные мысли были с ним еженощно: ту охоту подстроили, а его — хотели убить, выставив так, будто то вепрь забил. Коли у Храбра не получилось бы повалить зверя, после на его истерзанном теле и правда не удалось бы заметить небольшое ранение от стрелы.

Подобные думы заставляли его скрежетать зубами, напрягаясь всем телом. По скулам Храбра ходили желваки, стоило лишь представить ухмылявшегося Зоряна на том празднестве. Он выдал охоту за дар и честь, а она чуть не привела к гибели.

Мужчина хранил окровавленное древко стрелы. Конечно, в избе старосты он не найдет ни одного с похожим оперением, но воеводе будет довольно и этого.

У Храбра немного было времени, чтобы вернуть себе былую силу. Он покажет воеводе стрелу и потребует суда. Тот не посмеет отказать прилюдно, и будет поединок.

Он поглядел на Отраду, которая все еще поджимала губы, но уже не серчала на него.

Да. Теперь у него есть, ради кого рвать жилы. Теперь его подпитывали не токмо ненавистьи желание отомстить за отца и родню.

Нет. Теперь он смотрел на Отраду и думал о том, как станет жить, когда все закончится. По-людски станет жить.

Засватает, наконец, девку. Проведет обряд. Внесет в избу на руках законной хозяйкой.

А вот сидевших за столом младших братишку с сестренкой подобные смурные думы не терзали.

— Радка, — Твердята, шмыгнувший за стол, протянул руку за третьим пряником. — А спечешь нам еще таких? У тебя всяко лучше, чем у Усти, выходит!

— Ты ей такое не ляпни! — Отрада безуспешно попыталась спрятать смех за фырканьем.

— Почему? — мальчишка смешно распахнул глаза. — Коли правда это...

— Да-а-а, — Храбр притворно покачал головой. — Такого дурня мы нескоро оженим.

— Ты на себя сперва погляди! — развеселившись и расхрабрившись, Твердята надерзил брату, а тот погрозил ему кулаком.

Когда пришла пора Отраде уходить, он поднялся из-за стола ее проводить, но, верно, не сдержал болезненной гримасы и тяжелого вздоха. Жалостливое девичье сердечко тотчас дрогнуло, она замахала на него руками: мол, сиди-сиди, я сама дойду, тут рядом совсем, через лесок и все.

И Храбр, измученный, намаявшийся за день, с натруженными жилами, с болью в теле, ее послушал. Отвел до забора через двор и отпустил – только и мелькнули в косе две ярких ленты.

Ночью к нему прибежала встревоженная знахарка, всех перебудив.

До избы Отрада так и не дошла.

Выслушав знахарку с недрогнувшим лицом, Храбр молча вернулся в горницу, из которой выскочил на шум, едва надев портки. Сонные, перепуганные Твердята с Милонегой толпились подле печи.

Верея прошла в избу и без сил рухнула на лавку за стол. Мальчишка, сообразив, поднес ей ушат с прохладной колодезной водицей, и знахарка смочила сухое горло.

Пока бежала по лесу, чуть весь дух из нее не вышел. Больше всего на свете чаяла найти неразумную, бесстыжую девку у кузнеца в избе. Уж лучше соромную, но живую.

— Ты куда собрался? — завидев вышедшего из горницы Храбра, спросила она.

Кузнец прямо поверх повязок, на которых уже проступила кровь из-за неловких движений, надел свободную рубаху из небеленого полотнища, перепоясал портки и принес из сеней тяжелый кузнечный молот.

— Потолковать кое с кем, — ощерился Храбр.

— Брат, постой, не ходи! Брат! — Твердята кинулся к нему и вцепился дрожащими руками в рубаху.