Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 246 – Элина Птицына

В море ему стало легче. А потом он привык к своей новой жизни и начал ее математически просчитывать: казалось, это единственно верный безболезненный путь, который его не подведет. Теория не всегда права.

Сам он к Завесе не стремился, в Южных морях было достаточно не открытых островов, но охотников за богатством и мечтой видел много: континент исправно поставлял на Острова новых граждан, бродяг и авантюристов, на самом деле мечтающих о собственном доме и садике с розами перед террасой. И женщине! Прекрасной женщине, которая с улыбкой будет выносить блюдо с пирогами на залитую солнцем террасу и звать любимого мужа на ужин. А там и детки пойдут. Простое понятное теплое человеческое счастье.

О будущих детках много говорил Самэлс, боцман «Ловкой Мэри, что ближе всех подошла к Завесе и не смогла уйти. Шлюп разметало, и только боцман был подобран в океане неделю спустя торговым кораблем, чуть сбившимся с курса. Самэлса привела Эрнестина. Одно время он был героем всех газет, и, конечно же, Эрнестина не могла пропустить такого персонажа.

— Вот, — довольно сказала она, представляя Самэлса. — Этот человек нам нужен. Ганг вздохнул. К тому времени он уже понял, что к Завесе она пойдет с ним или без него. Ну уж нет! Одну ее отпускать он никуда не собирался! Эрнестину, кстати, очень смешила его опека. Но ей, такой страшно самостоятельной и независимой, кажется это нравилось.

Ганг пристально посмотрел на боцмана. Тот, больше похожий на уличного кота, чем на морского волка, потупился словно институтка: известность, покрыв его имя газетной славой, оставила пустые карманы, и теперь он снова был готов к безумным подвигам, особенно, если за них ему обещали нескромную сумму.

Ганг потребовал не подвига, а хитрости. Ну, кто в здравом уме тащит свою женщину с собой на войну? А в опасное путешествие? С этим утверждением могли бы многие поспорить, но у Ганга были твердые принципы. В общем, с боцманом они договорились. Путешествие вышло относительно безопасным и всячески приятным по деньгам для боцмана. Теперь он имеет и домик, и садик, и любимая женщина печет ему вкусныепироги, а на лужайке перед окнами играют двое прелестных деток.

Словом, все довольны, а Эрнестина — счастлива.

По-сути, то плавание стало их свадебным путешествием. Обычно бойкая «женщина в брюках» была мила и тиха. Строчила свои заметки и жалела, что может передать «своим девочкам» так мало за один раз. Впрочем, ее помощницам хватило и этой малости, чтобы поднять на Островах целую газетную бурю — тиражи газет Эрнестины, печатающие эксклюзивы своего главного редактора, взлетели и — парадокс — слегка притопили конкурентов.

Это бонус, звонко хохотала она потом.

На континенте тоже не стали смотреть на происходящее равнодушно, и заметки «женщины в брюках» перепечатывали на перебой. Газеты «с той самой», которая пошла с красавцем-капитаном к Завесе Ветров на южной стороне мира, где, по слухам, скрывались неизведанные земли, прекрасно раскупались.

А цветоснимок Эрнестины во всем великолепии ее южной жгучести и в объятиях Ганга стал просто гвоздем сезона и украсил обложки изданий по всему миру. Ганг увидел журналы и газеты, только вернувшись из путешествия.

«Свадьбе быть!» — дружно гласили заголовок. Нет, Ганг не возражал, тем более что кольца он действительно заказал еще до плавания и предложение сделал по всем правилам в присутствии свидетелей, на главной палубе, в арке из белых орхидей — благо на неизвестном никому клочке суши, что они назвали островом Эрнестины — цветов было достаточно.