Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 37 – Элина Птицына

Что-то холодное легло Анне на лоб, и она рванулась в сторону: «Не трогай меня!»

Кто-то запел над ней колыбельную… «Мама? — всхлипнула она.

«Мама! Мама!» — зазвучали звонкие, детские голоса, и Анна засмеялась. Это же она сама мама! Она — мама! Ее девочки убегали от нее, и Анна привычно умилилась: надо же, у нее — и такие беляночки.

Варенька и Катенька держались за руки. А голубая ленточка в полурасплетенной косичке Катеньки сейчас выскользнет. Всегда выскальзывает к обеду. Анна заволновалась: куда они бегут? Они же босиком! По снегу!

Она рванулась следом, но ее поймали за плечи: «Сейчас, сейчас», — успокаивающе сказал чей-то голос. Анна прислушалась. Чей это голос?

А где девочки? Она снова рванулась — догнать — и провалилась в темноту.

… Серафима Сергеевна промаялась с полчаса, а потом, наказав «своим» вести себя тихо, побежала в гарнизон. Димитриуш выслушал ее недоверчиво — Анна была у него час назад — но доктора позвал. Вместе они поднялись в покои. Жена напугала его до трясущихся рук, так, что Ульян Михайлович выставил начальника гарнизона за дверь. От Серафимы толку было куда больше.

— Это простуда. Сильнейшаяпростуда. Воспаление легких я исключил, — сказал доктор минут сорок спустя и вгляделся в Димитриуша. — Сейчас я вам тоже капелек дам.

— Я без капелек обойдусь, — сквозь зубы ответил Вторушинский и стукнул по колену. — Форточка! Говорил, не кури в форточку, каждое утро ее оттуда оттаскиваю.

— Курить бы надо бросить, — неодобрительно поддержал Ульян Михайлович. — Вот только… Нет, это не мое дело, но…

— Что? — почти выкрикнул Димитриуш. Внутри мелко подрагивало.

— Что случилось у Анны Николаевны? — и заглянув в непонимающие глаза мужа своей пациентки, продолжил. — Я пытался с ней поговорить, но она не захотела со мной беседовать. Понимаете, она как будто живет в состоянии сильнейшего стресса. Постоянно. А стресс накапливается, да… И курит она много, да… А мы на севере все-таки. Все вместе — хм — ослабляет организм. Нет, можете мне ничего не говорить, это дело вашей семьи, но стресс нужно убрать. Понимаете, да?

Димитриуш кивнул. Сколько они были знакомы, Анна всегда была такой… Отстраненной. Задумчивой. Спокойной. Неулыбчивой.

Постоянный стресс?

Провожая доктора, незадачливый муж Анны думал, что он, кажется, мало знает свою жену. Как она жила до встречи с ним?

А не все ли равно?

Только бы поправилась.

* * *

Человек, скромно и неприметно одетый, подсел в жестянку Ганга недалеко от Межреченска. Ничего особенного, просто путник, голосующий на дороге — мещанин Сидоров всегда не против подвести и подзаработать.

Ганг с удовольствием пожал узкую и жесткую ладонь.

— Ты как? — взгляд был внимательным.

— Как брат, который потерял брата. А теперь еще и, судя по тем газетам, которые я видел в пути, его друга — Льва Соцкого. Лев вдруг встал государственным преступником. Что тут происходит, Андрей?

В ответ тот выдохнул сквозь сжатые зубы.

… Они познакомились еще в детстве, тогда отец впервые привез Ганга в родовое гнездо, отобрав у матушки: «Ты из него барышню вырастишь!»

Андрей был первым, кого Ганг встретил, выбравшись на замковую стену. Он тогда сбежал от отца: всю дорогу дулся на него из-за того, что матушка плакала, провожая их. Долго плутал по переходам. Сначала было интересно, потом злился, что не может выйти. Помнится, в очередной раз, не найдя выход, топнул ножкой в блестящем сапожке и крикнул в темноту: