Книга Особенности современной артефакторики, страница 64 – Ольга Булгакова

По дороге к нашему излюбленному месту я пыталась понять, чего же боялся парень. Безуспешно. Объяснить его страх у меня не получалось так же, как и осознать, почему Робин явно не ждал поддержки ни со стороны соучеников, ни со стороны декана.

Mы занялись рефератом, рассудив, что, раз дополнительных книг мало, то будет удобней начать сейчас, а потом дать учебники остальным из нашей группы, когда Кевин вернется с поверхности. Я еще вечером прочитала часть материала и набросала план работы. Ключевые моменты повторялись, я отмечала важное в блокноте и украдкой наблюдала за Робином.

Он внимательно читал параграф, тоже делал пометки в блокноте.Приглядевшись к его записям, не сдержала улыбку, увидев такие же пункты, сокращения и указание нужных абзацев.

Робин закончил разбирать раздел, встал, сказал, что принесет воды. Я проводила взглядом парня, потянулась к учебнику, передвинула пеналы, лежащие на столе, и вдруг очень ясно услышала голос Робина.

— От меня все отвернутся. Это точно случится. Нельзя привязываться ни к кому.

Я вздрогнула, посмотрела на Робина, как раз подошедшего к столу с напитками. Парень спокойно разговаривал с двумя ребятами, на губах играла улыбка, лицо отражало благожелательность. Ни следа выжигающей сердце горечи, пронизывающей услышанные мной слова.

Почему он так уверен в том, что станет изгоем? Почему? Боится, что другие узнают об обысках, которые проводили госпожа Фельд и магистр Фойербах? Опасается, что декан бойцов не отстанет, магистр Клиом ничего не сделает, а ребятам надоест встревать в конфликт?

От грустных мыслей меня отвлекло появление Коры и Луизы. Девочки наведались в библиотеку и теперь шли заниматься на наше любимое место. Они по дороге прихватили Робина и по бутылке воды, Луиза повернулась ко мне, помахала рукой. Я ответила и только тогда сообразила, что все ещё держу пенал Робина. Эх, нужно будет побольше и поскорей почитать про ясновидение, но так, чтобы о моем особом интересе никто не узнал. Значит, книги из библиотеки брать нельзя, читать придется прямо там.

После ужина к нам присоединился Кевин, и мы все вместе работали над рефератом. Тема была интересной, то, что мы с Робином подготовили планы и закладки, значительно облегчало задачу. Дело продвигалось хорошо, мы даже почти закончили.

Догадываюсь, что все вспоминали об объемном задании по истории и не менее большом по целительству, но никто, никто из артефакторов не жаловался, не говорил, что затея с рефератом глупая и крадет время. Ни при Робине, ни после, когда он ушел в девять. По правде говоря, все устали. Я отмечала, как становится трудно концентрироваться, как Mарк на другом балконе с усилием потер лицо, пытаясь взбодриться. Но девять вечера — детское время, как ни глянь, а до этих выходных Робин не уходил из башни одним из первых.

Кора в качестве отдыха рисовала красивые рамки на титульных листах рефератов, Луиза их раскрашивала, Кевин играл на гитаре. Я листала ноты, которыеон взял в библиотеке. Взгляд зацепился за строчки песни о дежавю. Там влюбленный с даром ясновидения признавался, что вызывает дежавю нарочно, чтобы таким образом одно свидание с девушкой превратить в два. Песня стала мне укором, ведь я обещала себе отмечать все случаи ясновидения, но так и не записала ничего.