Книга Особенности современной артефакторики, страница 68 – Ольга Булгакова

— Чары изменяют структуру металла, следовательно, полностью изменяют его свойства. Предметы, ставшие артефактами, невозможно перековать, расплавить, сломать, порезать, — продолжал магистр Клиом. — Чтобы сделать это, необходимо разрушить наложенные на артефакт чары. Для определения свойств артефакта используются следующие вещества.

Преподаватель открыл створку доски и дал время переписать список.

— Еще его подозревают в том, что он охраняет наркоторговца в своей школе, — прошептала Соня. — Сам товар не сбывает, но следит, чтобы на того парня не напали. Он потому и просил поменять дату вылазки, чтобы доставку товара проконтролировать.

— Сколько преступлений и подозрительных действий. Прямо монстр, а не человек, — хмуро сказала я. — Что же его не арестовали?

— У него отец полицейский. Защищает сына.

— Чтобы определить лечебные свойства, артефакты вымачивают в зачарованных травяных отварах и настойках, — декан дополнял написанное на доске рассказом. — Οкуривание дымом позволит выявить охранные заклинания на амулетах. Использование нагретых солей подчеркнет плетения отравляющих чар.

— Что ж такого опасного парня взяли в школу?

— Так отец надавил на департамент и директора. Приводов же не было, перед законом Робин как бы чист, — скривилась Соня.

— Департамент хочет, чтобы школа работала и дальше, — прошептала я. — Они не зачислили бы Робина, будь он хоть вполовину таким страшным, как ты говоришь. Репутация дороже, слишком многоена кону.

— Сложней всего выявить проклятия и следящие чары на артефактах, — продолжал магистр Клиом. — В этом поможет пламя свечей. Обработанный должным образом и зачарованный воск, фитили, сделанные из зачарованных волокон и пропитанные особыми составами. Как видите, чтобы определить свойства одного артефакта, нужно порой создать другой. Но оно того стоит.

— Мое дело предупредить, Лина, — мрачно подытожила Соня. — Ты с ним часто остаешься наедине, как бы он не втравил тебя во что-нибудь. Οн трудный, вспыльчивый и не контролирует агрессию. Будь с ним оcторожна.

Магистр Клиом закончил лекцию словами «Я прошу всех артефакторов остаться на пару минут и пересесть вперед». Сердце тревожно ёкнуло в предчувствии сложного разговора. Я коротко глянула на Робина. Наши взгляды встретились, и по тому, как потупился парень, стало ясно, что он корит себя. Мысленно повторив, что поступила верно, что весь факультет поступил верно и дал достойный отпор несправедливому преподавателю, я пожалела только о том, что Робин сидел далеко. Некому было сказать ему, что он ни в чем не виноват.

В ужасы, которые мне наговорила Соня, не верилось. Да, наше знакомство с Робином началось с конфликта, с несдержанности парня. Но он сожалел. Сожалел искренне, постарался загладить вину и все исправил. Люди, привыкшие нарушать правила и портить чужие вещи, не переживают так сильно. Для них подобное в порядке вещей.

Да, он не объяснил, почему хотел поменяться с третьих выходных на вторые, но я верила, что это связано с семьей, а не с мифическим наркоторговцем, промышлявшем в школе. В школе, к которой никто из бойцов, распускающих эти слухи, не имел никакого отношения! В обычной школе, следящей за тем, чтобы ничего похожего не случалось!

Обо всем этом я сказала бы Соне, если бы хоть на секунду могла поверить в то, что у нее нет предубеждений, и в то, что не услышу в ответ «ты просто ищешь ему оправдания». Я могла поклясться, что не искала Робину оправданий. Просто потому, что он в них не нуждался. В это я верила и сердцем, и разумом.