Книга О чём молчат псионики, страница 57 – Женя Ео

– Может, это кто-то, кто слышал о том, что было на «Агамемноне», – задумалась Меган.

– Или кто-то, кто не рад менталисту на «Антаресе».

– Ты права, Энн, но знаешь, я ничего не слышала. Вообще ничего. Если бы были какие-то злые мысли – обычно они самые яркие, – я бы отловила отголоски эмоций. Не понимаю. Будто это сделала машина.

– Вот это действительно странно. Потому и говорю: сообщи полковнику, он должен знать.

Энн была умной женщиной, так что Меган получала живое и такое необходимое ей общение. Они откровенно обсуждали все: внешнюю политику, проблемы телепатов в сложившемся после Соглашения мире, личную жизнь.

Так Меган узнала, что коллега была давно и безнадежно влюблена в друга детства, который женился сразу после школы и искренне любил свою жену. Энн же не могла смириться и отпустить, потому все следующие отношения заканчивались крахом – по прошествии лет она уже не пыталась что-то изменить, привыкла к одиночеству. Но к несчастью, старпом «Аполлона» воспылал к ней чувствами, на которые Энн ничем не могла ответить – да, она не отказывала ему в сексе, но Джозеф Блэкмор получал лишь тело. Ни привязанности, ни эмоций Энн ему датьне могла.

– Весь смысл твоей неразделенной любви в том, что ты отвергаешь все новое, – рассуждала Меган. – Но это же тупик.

– Знаешь, я в какой-то момент подумала, что черт с ними, чувствами, главное, что я просто живу. Ведь этого уже немало. А от попытки завести новые отношения становится только хуже, – задумчиво произнесла Энн.

– Мне этого не понять.

– А тебя вообще не научили ни принимать, ни давать чувства, – продолжила она. – Ты размениваешься на многочисленные сексуальные контакты, отрезая для себя возможность нормальных отношений.

– Может, ты и права, – вздохнула Меган. – В Консорциуме действовали совершенно иные правила морали. Но мне было комфортно на том же «Агамемноне», Энн, правда.

– А теперь ты страдаешь без членов. – Она беззлобно фыркнула.

– Да ты капитан очевидность, док, – изобразила наигранную обиду Меган.

Работать бок о бок с Энн также было приятно – понимали они друг друга с полуслова. Осмотры решили проводить в конце смены, а потом один из медиков оставался на ночном дежурстве. В день вызывали около двадцати человек – первыми к назначенному времени пришли штурмовики. Двухметровые мужики заполнили все пространство диагностического кабинета – Меган невольно облизывалась на их мускулистые тела в одежде: медсканеры, к ее неудовольствию, не требовали обнажения для плановой проверки, а для более сложных вопросов использовались контактные датчики. Для ускорения процесса они вместе с Энн разделили поток пациентов. Военные в ожидании своей очереди оживленно болтали.

– Слышь, Моррис, ты просрешь место в СБ. Эдвардс трижды не предлагает, – сказал один из них.

Меган еще не всех запомнила: штурмовик обращался к высокому парню со светлыми волосами с легкой рыжиной и аккуратной бородкой – она невольно глянула в свой планшет и выяснила, что лейтенанта Морриса зовут Итан. Сначала она даже не поняла, почему обратила внимание на этого военного, а потом, пока слушала их болтовню, осенило – у блондина стоял блок! Совершенно точно Меган не могла слышать его чувств и ощущений. Скорее всего, Моррис обладал какими-то слабыми способностями, но недостаточными, чтобы ими заинтересовался Консорциум, как, видимо, было и с Мией, пока сильный дар эмпатии не обнаружился у Меган.