Книга Леди со старинного портрета, страница 6 – Светлана Поделинская

Так закончился сентябрь. Дни стояли прохладные, тихие и печальные. Лес еще не сбросил свой золотисто-пурпурный убор, но как бы притушил краски; болотный туман приобрел фиолетовый оттенок и почти вплотную приблизился к замку. Раньше мы с Этель совершали небольшие вечерние прогулки, но сейчас и их пришлось прекратить из-за боязни заболеть. Дни становились еще более скучными и мрачными. Даже Этель, кажется, устала от своей библиотеки и стала проводитьтам все меньше и меньше времени. Но освободившиеся часы она посвящала вовсе не мне, на что я поначалу рассчитывал, а запиралась в своей комнате. Казалось, она сторонится меня, и это чувство меня не покидало. Этель избегала всех: и девушек-горничных из деревни, с которыми раньше была приветлива и мила, и даже старика, от которого узнавала предания и легенды рода Эштон. Создавалось впечатление, что изучение этих преданий она прервала. Единственное, что ее еще занимало, — долгие прогулки по коридорам замка. Подолгу она останавливалась возле каждого портрета леди Эштон, вглядываясь в него. Мне было непонятно поведение Этель, но я пытался объяснить его тем, что она что-то пишет и, если я люблю ее, то должен это понять.

Однажды поздним вечером Этель проходила мимо моей комнаты, когда я стоял на пороге и курил. Она посмотрела на меня странным равнодушным взглядом и вдруг обронила:

— Я снова видела ее. Я все время вижу ее!

В следующее мгновение Этель уже скрылась за поворотом, и я даже не успел ничего ответить. Решил поговорить с ней утром и выяснить, что же такое с ней происходит.

Но вновь увидеть ее мне удалось лишь вечером. Этель стояла у окна, непринужденно облокотившись наподоконник, и, как мне показалось, пребывала в хорошем расположении духа.

— Безлунные, как говорят, божьи ночи, — произнесла Этель. — В такие ночи обычно хорошо пишется… Меня посещает вдохновение.

Ее слова придали мне смелости. Я проследил за ее взглядом, устремленным в холодное и яркое звездное небо, и неожиданно для себя сказал:

— Привидениям, должно быть, сейчас худо. Они еще больше страдают без луны…

— О чем ты говоришь? — оборвала меня Этель. — Это вампиры любят полную луну, а для призраков нет ничего лучше темных ночей новолуния.

Я зачем-то рассмеялся и пожал плечами.

— Зато как было бы приятно увидеть прекрасную леди в белом саване, насквозь пронизанную лунным светом, плавно скользящую по замку…

— Дурак, — раздраженно бросила Этель и удалилась.

Разговора снова не получилось. Не удался он и в последующие дни из-за того, что я просто не мог подступиться к Этель. Когда я пытался заговаривать с ней, она или ожесточенно молчала, или сразу уходила в свою комнату. Невеста так настойчиво избегала меня, что даже есть старалась отдельно, а если нам все же случалоськушать вместе, то на протяжении всей трапезы она не проронит ни слова. Только один раз за обедом Этель случайно обмолвилась, что псевдонимом ей послужит имя Этельвина, и безучастно добавила:

— Так звали одну из последних владелиц замка.

— Этельвина Вайолет — как-то не звучит, — заметил я.

Этель удивленно вскинула на меня глаза.

— А кто, позволь спросить, сказал тебе, что я оставлю свою фамилию? Мое имя — Этельвина Эштон.

Это тоже не звучало, но мне не хотелось ни спорить с ней, ни расстраивать ее.