Книга Самый синий из всех, страница 138 – Екатерина Бордон

Ресницы становятся мокрыми.

– Эй, – взволнованно говорит Андрей. – Иди ко мне.

Он хватает меня за плечи и медленно тянет к себе. Целует в щеки, в мокрые губы, в глаза… Целует как будто бы в самое сердце, а затем обнимает так крепко, словно пытается выдавить из меня все плохое.

– Это не твоя вина, – шепчет Андрей в мою влажную щеку. – Это они так решили! И ты тут вообще ни при чем. Было бы лучше, если бы он промолчал? Я так не думаю. Ложь всегда выплывает наружу, вопрос только в том, какой разрушительной силы будут последствия… Ты сделала все, что могла, чтобы их поддержать, но, черт побери, так бывает. Они сами решили, что больше не будут вдвоем, но это ведь не ваша семья развалилась, а только их брак. Они больше не муж и жена, но семьей-то вы быть друг для друга не перестали!

Я вжимаюсь лицом в его грудь. Откуда он знает, какие слова мне нужнее всего?

– И вот еще что. – Андрей слегка отстраняется и терпеливо ждет, пока я не решаюсь посмотреть ему в глаза. – Нам вообще наплевать, поступила ты или нет. Для нас – для меня! – это вообще ничего не значит и не меняет того, как я к тебе отношусь. Как я тебя… как я люблю тебя. Только не закрывайся.

Руки сами собой взлетают будто крылья и обхватывают его за шею. Я так сильно люблю, что становится больно. Мы обнимаем друг друга и утешаембез слов. Так, наверное, могут только самые близкие люди.

– Курлы-ы-ы! – орет снизу Каша.

Я невольно смеюсь и гнусавлю:

– Мде дужен пдаток.

– Тебе нужен платок? – догадывается Андрей.

Я смущенно киваю. Он уходит на кухню за салфеткой, а я громко хлюпаю носом и, наконец, завязываю шнурки на кроссовках. Опустошенная, я стою посреди коридора, а потом, спохватившись, прямо в обуви возвращаюсь в спальню и нахожу телефон на столе там же, где и оставила, возле компьютера. Ого. Четырнадцать пропущенных от мамы и еще пять от папы! И миллион сообщений от них обоих. Мои родители… Моя семья! Неидеальная, с трещиной посередине, но это не значит неправильная.

Нерешительно покрутив в руках телефон, записываю им одно сообщение на двоих. Хватит с нас секретов. Я честно говорю, что не поступила на бюджет и пока не знаю, что делать дальше. Что подумаю об этом завтра, потому что сегодня иду гулять с друзьями. И через несколько секунд, почти синхронно, получаю два сообщения.

«Я тебя люблю» – от мамы.

«Я тебя люблю» – от папы.

– Ты готова? – спрашивает Андрей, протягивая мне салфетку.

Я киваю, и мы наконец спускаемся. А там… снова дождь.

– Вот же черт, – уныло бормочет Каша, выглядывая из-под подъездного козырька и вглядываясь в серое небо. – Кажется, это надолго.

– И пусть, – улыбается Андрей. – Так даже лучше!

Он первым шагает под ливень. Подставляет каплям лицо и смеется тому, как вода барабанит по коже.

– Ну уж не… – возмущенно начинает Лера, но Каша выпихивает ее из укрытия и с размаху прыгает в лужу. Грязные брызги окатывают Лерины ноги до самих бедер, оседают пятнами на голубых босоножках.

– Ему конец, – уверенно произносит Егор. – Был не очень-то рад познакомиться.

Мы переглядываемся и взрываемся хохотом. Выскакиваем под дождь и носимся друг за другом как ненормальные. Мы отпускаем себя. Орем какую-то чушь, обнимаемся вместе, поем и смеемся, смеемся, смеемся…

А дождь смывает с нас боль и обиды.

– Все, – выдыхает Лера, обессиленно падая на детские качели. Ее тушь потекла, а волосы слиплись сосульками, но глаза так блестят и сияют, что я, наверное, никогда еще не видела ее такой красивой. – Идите в жопу, идиоты, мне нужно в душ.

Егор и Оксана держатся за руки. Андрей что-то рассказывает им, бурно жестикулируя, и мое сердце сжимается от счастья. Как же мы изменились… Мы все, нетолько Андрей!

Грязные и мокрые, мы гурьбой идем к папе домой. Я притворяюсь, что поправляю кроссовку, и отстаю от друзей на шаг или два. У меня в голове все крутилась какая-то мысль… И вот наконец я поймала засранку за хвост.

Мы все так боимся не справиться, не поступить… Но знаете что? Самое страшное, что может случиться, если мы не поступим, это вообще не самое страшное. Особенно если рядом есть те, кому на нас не плевать.

Если мы сами такие же.

Я раскидываю руки в стороны и представляю, как мимо идут и идут какие-то люди. Как я касаюсь их пальцами, будто случайно, и непрерывно ищу синеву. Как не отворачиваюсь даже от самых жутких цветов. Даже от черноты!

Может, я не поступила. Может, так и не знаю, какую профессию выбрать. Но кажется, знаю, кем хочу быть.

Тем, кто неравнодушен.