Онлайн книга «Категорически влюблен»
|
– Мне как-то неловко, – пробормотал Захар. Катя заметила легкий румянец, оттенивший его скулы. – Художник как врач, – деловито кивнула она, чувствуя себя ужасной маленькой врушкой. – Так что можешь расслабиться. Ты сейчас для меня что-то вроде статуи. Поколебавшись, Захар откинулся на спинку дивана и пятерней убрал упавшие на лоб волосы. Катя уставилась на него, будто впервые увидела обнаженного парня. Под светлой кожей Захара перекатывались, переплетались мышцы. Тугие, будто натянутые. Кате немедленно захотелось их нарисовать. Или хотя бы погладить. А лучше поцеловать. – Эй, – с тихой насмешкой в голосе позвал Захар. – Гхм? – Катя с трудом заставила себя оторвать взгляд от маленького шрама у него под ключицей. – Разве художники не должны рисовать, а не просто смотреть? Спохватившись, Катя открыла скетчбук и принялась бездумно чертить какие-то каракули, имитируя бурную художественную деятельность. Губы Захара задрожали в попытке сдержать улыбку. – Обычно разговоры о всяких пустяках помогают натурщикам расслабиться, – авторитетно заявила Катя, стараясь не ерзать и не пялиться. Ну или пялиться не слишком откровенно. – Да я вроде уже расслабился. «А вот я точно нет», – с нервным смешком подумала Катя. Гелевая ручка беззвучно заскользила по плотной бумаге. – Сыграем в вопрос-ответ? – предложила она. – Ты честно отвечаешь на мой вопрос, а я на твой. Захар лениво пожал плечами. Катя решила счесть этот жест, лишенный всякого энтузиазма, согласием. – Что означает закорючка на твоей сережке? – Это японский иероглиф, а не закорючка, балда. Читается как «хару», – он смущенно ухватил себя за мочку уха и подергал сережку. – Весна. Катя благоразумно воздержалась от комментариев и задержала взгляд на груди Захара. – А татуировка? Какая-нибудь восточная мудрость в духе «Орел свинье не товарищ»? – Это уже второй вопрос, – заметил Захар. Из-за приглушенного света его тело утопало в мягких тенях. Смотрелось драматично и… да, чертовски сексуально. Некоторое время он молчал, склонив голову набок и буравя Катю изучающим взглядом. – Зачем ты все время пытаешься всех рассмешить? Быть для всех… миленькой? Например, в клубе, когда этот придурок начал говорить о тебе гадости… Почему ты попыталась свести все к шутке, вместотого чтобы вылить ему на голову коктейль? – Мы тогда еще не успели заказать напитки. – Катя. Катя поерзала. Почесала нос крышечкой маркера. Потеребила завязочки на шортах. – Ох, ну ладно… – пробормотала она, сдаваясь под пристальным вниманием Захара. – Ты же знаешь мою маму, да? Думаю, все дело в… Короче, мне с детства вдалбливали, что все мои проблемы – вообще никакие не проблемы. Потому что проблемы – это где достать денег, как получить повышение, что делать с бабушкой, которая заболела… А все плохое, что происходит со мной, – это так, ерунда. Когда я пыталась с ней чем-то поделиться, мама… – Кате пришлось сделать паузу. – Если у нее было плохое настроение, она орала: «Хватит страдалицу из себя корчить! Иди посуду вон помой», а если хорошее – принималась разглагольствовать на тему того, какое все наше поколение инфантильное и бесхребетное. И неважно, о чем я говорю, даже если это что-то, что чуть меня не сломало, она все равно… все равно… – Игнорировала твои чувства? – Да. – Катя шумно сглотнула. – Игнорировала мои чувства. |