Книга Категорически влюблен, страница 122 – Екатерина Бордон

Катя едва не бросилась ему на шею.

– Ты гений! – завопила она, и Стас расплылся в счастливой пьяной улыбке.

– А то ж!

Таби проснулась от того, что кто-то сел своей пушистой жопкой ей на лицо.

Спокойно! Это был не Глеб.

– Какого?.. – хриплым ото сна голосом начала она, отплевываясь от шерсти и спихивая с лица непонятно откуда взявшуюся кошку Полины – белую, с разноцветными глазами. Та недовольно дернула пушистым белым хвостом и, зыркнув на Таби, легко вскочила на спинку дивана.

Из коридора послышался неясный шорох. Таби приподнялась на локтях, прислушиваясь, и уставилась на закрытую межкомнатную дверь. Глеб всегда оставлял ее распахнутой, так что это было… подозрительно.

Бесшумно опустив голые ступни на пол, Таби подкралась ближе и рывком распахнула дверь.

– С добрым утром, солнышко, – улыбнулась Полина.

Черт бы ее побрал.

Полина восседала на табуретке в центре маленького коридора, закинув ногу на ногу, и выглядела изумительно. Длинное темно-синее пальто и красная беретка, сдвинутая на затылок, наверняка стоили больше, чем вся одежда Таби вместе взятая. Вообще вся! В руках Полина держала чашечку кофе, которую, судя по всему, любезно сварил для нее Глеб. Жалкий предатель…

– Не рановато ли для гостей? – Таби решила не тратить время на приветствия. – Мы с Глебом вроде никого не ждали.

Конечно, она не случайно построила предложение так, словно была в этой квартире (и в сердце Глеба) полноправной хозяйкой. Но Полину ее уверенный тон не обманул.

– Это, наверное, потому что никаких «вас с Глебом» не существует. А вот «мы с Глебом» – вполне себе реальные коллеги и, скажем так, друзья с привилегиями.

– Это какими же, интересно?

Полина слизнула с пухлых губ кофейную пенку и, подавшись вперед, доверительно прошептала:

– Такими, которые позволяют мне приходить сюда в любое время и открывать дверь своим ключом.

Слова Полины ощущались как удар в солнечное сплетение, который на мгновение вышиб из легких Таби воздух, а из сердца – всякую надежду. Полина улыбнулась шире, явно почувствовав, что сумела ее задеть, а затем обернулась, услышав за спиной бряцанье ключа в замочной скважине. Дверь распахнулась, и в проеме показался растрепанный Глеб. Щетина на его лице была длиннее, чем обычно, а под глазами темнели круги.

– Вот, держи, я… – он протянул Полине свой планшет в смешном чехле с миньонами, но запнулся, увидев Таби. – О, ты проснулась.

– Я вела себя как мышка. – Полина поставила чашкуна пол и шутливо подняла руки вверх, словно в доказательство своей невиновности, а затем ловко выхватила планшет из пальцев Глеба. – Верну через три дня, как и договаривались. Спасибо, дружочек. И за то, что согласился опять присмотреть за Лапонькой тоже, – она грациозно поднялась и, подхватив дорожную сумку, посмотрела Таби в глаза. – Пока, Камилла, рада была повидаться. Удачи в челлендже. Ты же отправила комикс, верно?

Чтоб ее… Таби крепче стиснула зубы, зная, что если только откроет рот, то начнет орать и, вероятно, не закончит до самого вечера. Карина. Она, черт побери, КА-РИ-НА! Запомнить не сложнее, чем «Убери от Глеба свои пельмени», правда же?

Сверкнув на прощание улыбкой, Полина выплыла за дверь и оставила после себя свежий и терпкий, почти мужской, аромат. И кошку, конечно. Лапонька выглянула из комнаты, но, не удостоив хозяйку даже взглядом, с королевской грацией неспешно потрусила на кухню.