Книга Категорически влюблен, страница 22 – Екатерина Бордон

– Мам! – громко позвала Таби, отлепившись от дверного глазка и натягивая любимые ботинки на платформе. – Где запасной ключ от квартиры Глеба?

Инна Валерьевна, мама Таби, показалась в коридоре. Ее лицо было бледным и усталым, а рука, которой она опиралась на стену, заметно дрожала. Запястья, выглядывавшие из-под толстого свитера, казались до ужаса тонкими. Таби поспешила отвести от них взгляд.

Трусиха.

– В вазочке, – прошелестела мама. – Тебе зачем?

– Так она же сталкерша, – громко прочавкал Илья, протискиваясь мимо мамы в коридор и пальцем заталкивая в рот остатки бутерброда. Он, блин, как чайка, вечно заглатывал еду, не пережевывая. Рыжие патлы Ильи торчали во все стороны, а в карих глазах сверкали лукавые смешинки. – Ты чо, не в курсе? Проникнет в квартиру Глеба под благовидным предлогом, стащит его труханы и будет на них молиться у себя в комнате. Алтарь сделает, свечку поставит.

Мама так высоко подняла брови, что они почти слились с линией роста волос, а Таби провела большим пальцем по шее, обещая младшему брату медленную и мучительную смерть. Тотзахихикал и, поперхнувшись крошкой, зашелся в мучительном кашле.

– Так тебе и надо, – удовлетворенно кивнула Таби. И пояснила для мамы: – Он опаздывает в универ. Проспал, наверное, как обычно. Хочу проверить.

– А вот и, кха-кха, благовидный пред… – начал было Илья, задыхаясь от кашля, но подзатыльник Таби его осадил. – Ай! Мам, скажи Каринке, чтобы руки не распускала!

Таби закатила глаза. Кариной ее называли только домашние, и это почему-то казалось правильным. Эдакое секретное имя только для самых близких, как у индейцев. Для остальных она давно уже была Таби. Класса с седьмого точно.

– Цыц! – Мама слабо улыбнулась и протянула Таби ключ на колечке. По обеим сторонам ее рта залегли глубокие морщины, а круги под глазами отливали синевой. Таби и на них старалась не смотреть. Просто удивительно, как ловко можно не замечать очевидного, если поставить себе такую цель.

– Понял? – огрызнулась она на брата. – Цыц, мелюзга!

И, прежде чем тот успел ответить, выскочила за дверь.

Мамина болезнь впервые дала о себе знать шесть лет назад, когда Глеб (тогда еще студент) только въехал в квартиру по соседству. Она частенько спотыкалась, но каждый раз смеялась над собой и шутила, что ее «левая нога совсем от рук отбилась! Устроила революцию и перестала подчиняться органам власти». Шуточка была так себе, поэтому Таби с Ильей выразительно переглядывались и на счет три демонстративно закатывали глаза. Мол, что взять с матери, которая работает в детском саду и целыми днями общается только с малышней?

Они же не знали, что шутка была не просто шуткой.

Диагноз «рассеянный склероз» все расставил по своим местам. Оказалось, он вообще не имеет ничего общего со стариками, которые забывают, что тумбочка называется тумбочкой, а кровать – кроватью. Просто мамины иммунные клетки по какой-то причине решили атаковать нервные волокна своего же организма. В результате команды мозга просто перестали доходить до разных участков тела. Мамин мозг говорил ноге «иди», но она не получала команду. Сначала просто спотыкалась, а потом и вовсе перестала быть опорой: мама ходила только по стеночке и почти волокла за собой ногу, которая все время норовила вывернуться под странным углом.