Книга Категорически влюблен, страница 63 – Екатерина Бордон

Ну просто музыка!

Из туалета Катя, зеленая и дрожащая, выползла минут за тридцать до станции «Топчино», где их должна была встретить бабушка Захара. Выглядела она так плохо, что даже Захар решил придержать свои язвительные комментарии. Дал ей четыре таблетки активированного угля из дорожной аптечки, которую мама нашпиговала лекарствами, и милостиво позволил сделать глоток из своей бутылки с водой.

– Спасибо, –пробормотала Катя и вдруг легла на деревянную скамейку электрички, положив голову на колено Захара. «Кажись, ей совсем худо», – оторопело подумал тот.

Остаток пути они проделали в молчании. Катя, кажется, заснула, а Захар изо всех сил пытался втянуть живот и не потеть, хотя в электричке было ужасно жарко. Он вдруг увидел Катю с неожиданной стороны. Так бывает, когда перевернешь ежа и с удивлением поймешь, что снизу он совсем не колючий, а мягкий, серо-розовый и беззащитный.

Пока Катя спала и пускала слюни на его шорты, Захар тайком поглядывал на ее лицо. У Кати был острый подбородок, смешные, по-детски круглые щеки и задорно вздернутый нос. А губы пухлые, нежные… Длинные волосы струились по голым плечам, и Захар впервые заметил, какие они хрупкие. И какая Катя, вся целиком, маленькая по сравнению с ним.

Серая майка с бахромой и короткие шорты мало что скрывали. Он и хотел бы отвести взгляд, но почему-то не мог. Интересно, ее ноги всегда были такими длинными, а руки такими тонкими и изящными? А вот эта россыпь едва заметных веснушек? Неужели они и раньше осыпали ее плечи, будто праздничное конфетти?

– Топчино, – произнес механический голос у Захара над головой.

– Как Топчино?! – всполошился он, в панике вскакивая и подхватывая рюкзаки. Катина голова с глухим звуком стукнулась о лавочку. – Давай быстрее, дура! Наша станция!

– Сам ты дура, – сонно отозвалась взъерошенная Катя.

Они едва успели протиснуться в закрывающиеся двери электрички и вывались на перрон, громко вопя и переругиваясь.

А дальше все снова пошло наперекосяк. Захар больше не мог не замечать того, что Катя из девчонки, которая лазала по деревьям, превращается в девушку. Причем красивую, вот ведь что самое дикое! Увы, до Захара это явно дошло раньше, чем до нее. Катя по-прежнему вела себя как маленькая: играла с деревенскими ребятами в прятки на поле с кукурузой, воровала с соседних огородов огурцы, хотя у бабушки своих было навалом, и постоянно рисовала, устроив себе что-то вроде гнезда из одеял в мансарде. Катя вся была как вода в ручье: стремительная, искристая, брызжущая весельем во все стороны.

Конечно, Захар на ее фоне выглядел скучным и унылым. Подростков его возраста в Топчине этим летом не оказалось. Ребята постарше, которые ночами жгли костры и пили водку возле пруда, считали его тухлым городскимзасранцем, а водиться с малолетками вроде Кати Захар считал ниже своего достоинства. Да и не угнался бы он за ними – спортсмен-то из него был никакой.

Вот и вышло, что большую часть лета Захар сидел дома один. В его комнате со скрипучим полом и кружевными занавесками было прохладно, интернет ловил отлично, а бабушка заботливо подсовывала то тарелку с клубникой, то миску с пирогами, то тазик салата с крабовыми палочками. От скуки Захар постоянно что-нибудь шил и перечитал все книжки в доме, включая невесть откуда взявшийся русско-китайский разговорник.