Книга Категорически влюблен, страница 99 – Екатерина Бордон

Задумавшись, Таби едва не пропустила момент, когда вскипевший во второй раз кофе почти выплеснулся из турки. Ловко сняла ее с плиты, перелила насыщенно-коричневую жидкость в чашку и уселась на стул напротив окна. Нет, кофе Таби так и не полюбила. Но по запаху странным образом скучала. Это был аромат той, другой – нормальной – жизни, в которой мама была здорова.

Неужели это время и правда существовало?

Таби сидела за столом, вдыхая мерзкий запах, и смотрела на темное небо. Как же ей жить дальше? Как же ей жить?

Рука Захара была теплой и сильной.

От такой руки не ждешь удара: так и кажется, что она сейчас ласково погладит по голове. От этой мысли – и от того, как сильно ей этого захотелось – Катя сначала едва не расплакалась, а потом рассердилась.

– А ты, случаем, девушку не перепутал? – крикнула она, пытаясь переорать музыку. Захар ее то ли не услышал, то ли просто сделал вид. Тогда Катя сердито задергала рукой, пытаясь вырваться, но Захар успокаивающе погладил большим пальцем ее ладонь, и Катя затихла, невольно прислушиваясь к ощущениям. К крошечным электрическим разрядам, которые поползли вверх по ее руке.

– Я не хочу танцева… – упрямо начала она, но Захар уже провел ее по проходу мимо танцпола, юркнул за барную стойку и, пожав руку бармену, толкнул неприметную черную дверь.

Ого! Неужто еще одна тайная комната Захара Гордеева?

На самом деле за дверью оказался небольшой внутренний дворик, который понравился Кате с первого взгляда. Причем гораздо больше, чем сам клуб! Развешанные по периметру гирлянды мигали разноцветными лампочками. Из приоткрытой двери в доме напротив доносилась тихая спокойная музыка, и Катя, сощурившись, сумела прочитать вывеску. Надо же, студия звукозаписи!

На ободранном барном стуле возле пожарной лестницы лежал забытый кем-то плед, и Катя немедленно заграбастала его, чтобы накинуть себе на голову и плечи. Октябрь как-никак! Ткань была колючей, но Катя только крепче стянула уголки на груди. Смотрите-ка, бабочка опять превратилась в куколку. Вернулась туда, где ей самое место.

На глазах закипели глупые слезы, и Катя, отвернувшись, незаметно вытерла их ладонью. Только этого не хватало! Если Захар увидит, что она плачет, наверняка замучает ее своими подколами, а она больше не могла шутить и держать оборону. Стала слишком чувствительной, разбилась на кусочки – крошечные, будто песчинки звездной пыли.

Вся уверенность, которую Катя с таким трудом и заботой растила внутри себя несколько месяцев, улетучилась за один несчастный миг. Да еще и из-за парня, который ей даже не нравился. Нет, ну до чего нелепо! Как и все в ее дурацкой жизни. Катя тихонько всхлипнула и уткнулась носом в плед, пытаясь спрятаться внутри теплого кокона, зарыться в него поглубже и остаться там навсегда – в тепле и темноте.

Окно в студии звукозаписи вдруг распахнулось, и длинноволосыйпарень вместе со струей сигаретного дыма выпустил на свободу музыку и громкий смех. Катя прислушалась и невольно улыбнулась. В старших классах она обожала эту песню и мечтала когда-нибудь потанцевать под нее с парнем.

Очевидно, в следующей жизни.

– Потанцуем? – вдруг предложил Захар, и Катя удивленно повернула к нему голову, позабыв и о мокрых от слез ресницах, и о покрасневшем носе. Тушь тоже наверняка размазалась!