Книга Букет незабудок, страница 54 – Лили Мокашь

Предмет напоминал плоское овальное зеркало с человеческий рост. Вот только оно совсем не отражало происходящее во тьме, а скорее наоборот, работало как окно в другое место. Туда, откуда доносился голос.

Прислушавшись к себе, я попыталась перебрать в голове голоса близких людей, но ничего не вышло. Удалось вспомнить отчетливо лишь тембр отца, но молящий явно им не был. Тогда отчего же внутри было так тревожно?

В последний раз я оттолкнулась ладонями, надеясь попасть на другую сторону, но уперлась в световую гладь, как в преграду. Как же так? Совсем не то, на что я рассчитывала.

– Пожалуйста, не надо!

Голос стал еще громче. Он почти переходил в крик, и казалось, что человек по ту сторону уже не молил, а сходил с ума от отчаяния.

– Прошу, хватит! Мне больно! Больно!

– Эй! Вы слышите меня? – сорвалось с моих губ, и я принялась бить по «стеклу».

Ответа не последовало. К белому шуму добавился урчащий звон пилы.

– Нет! Нет, не надо!

– Я здесь! Откройте! Остановитесь! У вас нет никакого права! – мой голос срывался, а кулаки гудели от боли, но я не останавливалась. Там, за зеркалом, был кто-то, отчаянно нуждающийся в помощи, и если я и могла что-то сделать, то хотя бы привлечь внимание обидчика к себе.

Но у меня ничего не вышло. Крики продолжались. К одним ужасающим звукам добавлялись другие, и кошмару не было конца. Я задыхалась, едва успевая набрать в грудь воздух, чтобы закричать громче. Горячие слезы омывали щеки от бессилия, но мне было все равно. Важным казался лишь этот человек за преградой. Человек, которого я даже не видела, но будто знала и тянулась к нему всеми фибрами души.

Перед глазами мелькнул силуэт. Он был таким же светлым, как окружающее пространство, точно на него направили несколько прожекторов. Громоздкий капюшон балахона закрывал лицо на две трети, оставляя на виду только губы. Словно в автофокусе картинка принимала четкие очертания, пока я наблюдала за незнакомцем. Точно в презрении рот дернулся, обнажая ровные зубы. Взгляд моментально ухватился за выразительный клык, какой я уже замечала у знакомых вампиров. Незнакомец, должно быть, видел меня так же четко, как я его. Кричать большене было смысла. Я ждала следующего шага, не зная, что у этого существа на уме.

И лучше бы я не знала.

Властным движением незнакомец схватился за подлокотник кресла с высокой спинкой, из-за которой показалась только макушка чьей-то головы, и у меня перехватило дыхание, стоило разглядеть цвет волос. На песчано-золотистых коротких волнах виднелись кровавые потеки.

Нет, не может быть.

Незнакомец собирался насладиться моей реакцией сполна перед тем, как развернуть кресло и показать, кто же его занимает. Оскал сменился довольной улыбкой, от которой внутри меня все перевернулось. Он поглощал мой страх и, начав трапезу, остановиться уже не мог. Будто фокусник во время представления, незнакомец театрально описал рукой пространство, как бы представляя нового актера, и, наконец, развернул кресло. Мои губы задрожали, когда догадка подтвердилась.

– Ник.

В ушах раздался звук пилы, и боль лавиной обрушилась на сознание. Я схватилась за голову руками, пытаясь прикрыть уши и спастись от безумной трели металла. Не успев ничего толком больше рассмотреть, я зажмурилась, и Тьма будто вновь взяла верх. Она силой потянула меня назад, подальше от отвратительной картины. Все происходило слишком стремительно. Зеркало становилось все дальше и дальше, пока вновь не обратилось мелкой мерцающей точкой.