Книга Поклонница, страница 78 – Ксения Черриз

– Я видел фото, не надо мне врать!

– Да что с тобой? Я тут ни при чем! Аделин такая красотка, там половина бара на нее глазела. Это она и позвала ребят.

– Мне просто не нравится, что кто-то ошивается рядом с тобой. Ты моя. Моя!

– Конечно, твоя. – Его ревность была мне приятна. Как будто прибавляла мне больше значимости.

Тони отвернулся и опустил голову на руки. Мне стало его жаль. Неужели я правда так сильно подвела его? В глубине души я была согласна с Аделин – через час все уже позабудут о нас, потому что Бен Аффлек выйдет покурить в розовых трусах, или заметят Колина Фаррелла с новой подружкой. Но видя Тони в таком состоянии, я испытала жуткий страх. Страх, что все у нас кончится, не успев даже толком начаться. Я не знала, что ему сказать, кроме как самой большой банальности. Зато от всего сердца.

– Извини, этого не повторится. Обещаю.

Я приобняла его и положила подбородок на его плечо. Хоть убейте меня, никогда не знала, как утешать парней. Мише было достаточно, что мы говорим и он не один. Тони сидел, вовсе не обращая на меня внимания, а я думала, можно ли мне сходить в душ и переодеться, потому что на мне все еще было вчерашнее платье, от которого несло запахами бара: тошнотворно-сладкийалкогольный, смешанный с сигаретами и выветрившимися духами.

В конце концов мне надоело так стоять, и я ушла к себе, а выйдя, услышала почти ненавистный «Реквием».

Стоя в дверном проеме, я смотрела на Тони, восхищаясь тем, как он органично смотрится за пианино. Может, он был средненький актер, но музыкант из него вышел бы прекрасный. Под Моцарта я ушла в кухню и принялась готовить завтрак. Мне было тяжело привыкнуть к тому, что Тони не ест «нормальную» еду по утрам. Это всегда был стакан сока сразу после пробежки, а после душа быстрые завтраки, как будто ему десять лет. И кофе. Как этим можно было наесться, я не представляла. В моей семье завтракам придавалось большое значение – я не выходила из дому без хорошей порции омлета или каши. Мне было тяжело подстроиться к продуктам из местного супермаркета. Даже овсянка здесь была не овсянка. Но яйца и овощи я покупала регулярно.

Моцарт стих, и Тони переключился на что-то более мелодичное, кажется, из репертуара «Дюран Дюран». Слава богам, кризис миновал. Я разложила яичницу с беконом по тарелкам, в отдельную миску положила листья салата, заправила соусом. Когда все было готово, пошла к Тони.

Он бросил на меня взгляд. Не сердитый или злой, но мне не понравилось. Что-то было в нем похуже, но сложно понять, что именно. Я встала у него за спиной и положила руки ему на плечи, слегка поглаживая их и таким образом пытаясь сказать, что у нас все будет хорошо. Нам просто нужно время, чтобы научиться понимать друг друга. Тони закончил играть и прислонился щекой к моей руке.

– Ты ведь не собираешься больше с ними встречаться?

– С кем?

– С теми парнями.

– Нет. Пойдем есть, – позвала я его, и вскоре конфликт был исчерпан, а ссора, казалось, позабыта.

– Мне надо в студию. Вернусь поздно.

– Хорошо. Позвони мне, как соберешься домой.

Он кивнул, чмокнул меня в губы и ушел. Хлопнула дверь, раздался короткий гавк от Куки, а потом она появилась на кухне, смешно заскользив по каменной плитке когтями. Она посмотрела на меня и залилась оглушительным лаем. Я поборола в себе желание кинуть ей бекон прямо с тарелки и насыпала в миску корм.