Книга Исход Эдема, страница 84 – Сайрита Дженнингс

Я нервно сглатываю, принимая его слова, которые стреляют прямо в сердце.

— Я… — снова сглатываю, на этот раз ком в горле. — Я не знаю.

— Подумай об этом, — улыбается он. — Иди домой и отдохни. Тебе нужно время, чтобы во всем разобраться. Мы знаем, что ты предана Се7мерке, но я хочу заверить тебя, мы никогда не станем манипулировать или контролировать тебя. Мы лишь хотим принять тебя — тебя настоящую. Здесь, Иден, мы как одна большая семья. И для нас будет честью, если ты станешь частью ее.

Семья? С винтовками военного класса и жуткими гробницами под церквями? Блин. Бьюсь об заклад, День Благодарения тут интересный. Я киваю и поднимаюсь на ноги, побуждая Преподобного сделать то же самое. Он протягивает ко мне руку, и когда я беру ее, он накрывает мою другой ладонью.

— Я так рад, наконец-то, встретиться с тобой, Иден. Надеюсь, вскоре мы сможем поговорить.

Еще один кивок. Не уверена, что именно стоит на это ответить. Но я знаю, что этот парень, с его мягкими, карими глазами и мягким голосом, меня пугает. Не то чтобы я думала, что он извращенец или типа того. Просто он смотрит на меня так… как будто он искренен в своих словах. Как будто он ждал, чтобы сказать их всю свою жизнь.

Я смотрю вниз, чувствуя себя неуверенно, и в папке с файлами я вижу старые пожелтевшие разбросанные фотографии. На фотографиях я в детстве,мама, когда она была здоровой и красивой, фотографии, где мама одета в красивое белое платье, а рядом с ней стоит одетый в смокинг мужчина, со светлой бронзовой кожей и добрыми карими глазами. Они стоят у алтаря церкви, украшенной цветами. У меня перехватывает дыхание, и я поднимаю голову. Преподобный тепло улыбается, его глаза — те же глаза, что и на фотографии — блестят от слез. Точно такие же глаза я вижу в зеркале вот уже на протяжении двадцати двух лет.

— Кто…кто ты? — удается мне сквозь болезненный узел в горле проговорить.

— Преподобный Джошуа Харрис, — отвечает он дрожащим голосом. — Многие меня зовут просто Преподобный, но может, ты захочешь называть меня папой.

Я молчу, пока мы идем по подземным туннелям церкви, но лишь потому, что не могу найти слов, чтобы описать все то, что сейчас чувствую. Мой отец…мой отец — возглавляет Альянс Посвященных. Но как? И почему? Я росла, веря, что он сбежал, потому что думал, что мама лживая, психованная шлюха, а он все это время знал, что она говорит правду. Он знал. И он ничего не сделал, чтобы предотвратить ее безумие. Он просто собрал вещи и бросил нас — бросил меня — оставив меня в одиночку разгребать это дерьмо. Я не могу быть сказать, что «со мной все хорошо», не могу прыгнуть к нему в объятия и быть в восторге от воссоединения. Не могу позволить его теплой улыбке и милым взглядом стереть более двух десятилетий боли, страха и ярости.

Так почему же я этого хочу? Почему я чувствую себя смущенной и злой за то, что он сделал, но не ненавижу его?

— Ты не ошибаешься, что не чувствуешь к нему ненависти, — тихо говорит Крисиз, пока ведет меня по каменному коридору. Ему поручили доставить меня домой в целости и сохранности, уверена, он не в восторге.

— Преподобный — хороший человек. И ему было сложно уйти от вас.

— Что?

Черт возьми. Он только что…

— Чувак, ты читаешь мои мысли?

Крисиз постучал пальцем по виску.