Книга Николай, страница 45 – Сайрита Дженнингс

Прямо на то самое место, где я коснулся ее несколько дней назад, чтобы вырвать его и покончить с ее жизнью. А сейчас, когда ощущаю биение ее сердца, как жар ее кожи обжигает мою, я чувствую, будто родился заново.

Слепого и оцепеневшего на протяжении двухсот лет, она только что вытащила меня из вечной тьмы.

Амели смотрит на меня. Эти необычные глаза горят желанием.

– Прикоснись ко мне. Пожалуйста.

Я себя ненавижу лишь за то, что Амели приходится просить меня. Пальцами я провожу вниз по ее телу, наслаждаясь шелковистостью кожи, после чего поднимаюсь вверх к груди. Мы оба стонем, когда я обхватываю грудь ладонями и ее соски твердеют.

– Детка, ты… ты… – Дерьмо, я всхлипываю. Я обвожу пальцами соски, прежде чем сжать ее грудь. Такая мягкая. Такая, чертовски, мягкая. – Ты… совершенство.

Найдя губами ее губы, я врываюсь языком в ее рот, одновременно исследуя тело Амели руками, с обжигающей пульсирующей болью в моих штанах.

Я мог бы делать это всю ночь. Мог дарить ей умиротворение лишь поцелуями и прикосновениями. Но я не стану. Мне нужно больше Амели. Она вся нужна мне.

Мои пальцы скользят вниз по ее джинсам, и я медленно расстегиваю их, давая ей достаточно времени, чтобыостановить меня. Но она не останавливает. Амели крепче сжимает мои волосы, при этом углубляет поцелуй.

Когда ее джинсы, которые она быстро сняла и оттолкнула, упали рядом со свитером, я делаю шаг назад и восхищенно смотрю на приз, стоящий пере до мной обнаженный, незапятнанный и дерзкий. Амели. Мою Амели.

Я сглатываю, но у меня пересохли губы.

– Я сказал, что зацелую тебя всю и намерен сдержать свое слово. Но мне нужно знать… ты этого хочешь? Потому что, как только ты отдашься мне, ты станешь моей навсегда. Как только я почувствую, как ты извиваешься подо мной, каждый твой трепет будет принадлежать мне. Когда ты выкрикнешь мое имя, то с твоих губ больше никогда не сорвется другое имя в момент страсти. Я не смогу выдержать этого, Амели. Я убью любого, прежде чем у них возникнет шанс, увидеть тебя такой, какой я вижу прямо сейчас. Я клянусь. Ты слишком красива для кого-либо еще. Черт, ты слишком красива для меня.

Я даже не замечаю, что мои кулаки трясутся, пока Амели не прикасается ко мне.

– Твоя, Нико. Я твоя уже с десяток лет. Навсегда.

Мы с неистовым голодом целуемся, и когда наши ноги упираются в кровать, мы тяжело дышим.

Я осторожно укладываю Амели на кровать и воспользовавшись моментом любуюсь видом.

Она сладко мне улыбается.

– Знаешь, достаточно трудно будет целовать меня, пока ты стоишь там. И не справедливо, что ты все еще одет, в то время как я выставлена на обозрение.

– Тогда скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал.

Амели облизывает губы, прежде чем пригвоздить меня своим озорным взглядом, от которого мой член становится твердым, как гранит.

– Раздевайся.

Я делаю, как она хочет, начав с рубашки. Амели смотрит с неприкрытым увлечением, аромат ее возбуждения становится все сильнее и плотнее с каждой расстегнутой мною пуговицей. К тому времени, когда я добираюсь до ремня, Амели уже извивается, а ее кожа горит.

Я ложусь рядом с ней, и мы смотрим друг на друга, оба совершенно открыты, не в силах прятаться. Мы все видим – наши грехи, наши добродетели.

Монстров, живущих внутри нас и призраков нашего прошлого. И столь открыта Амели для меня, я так же открыт для нее – полностью в ее воле и милости.