Книга Зоомагический факультет. Болотные хроники, страница 61 – Анна Одувалова

Его слова повисли в теплом ночном воздухе, смешавшись с трепетом светлячков и вечным шепотом озера. Они не требовали ответа. Было достаточно просто стоять так, рука в руке, под бескрайним звездным куполом, слушая, как тихий смех облегчения и чего-то еще, нового и теплого, рождается где-то глубоко внутри.

Ксандр приближался медленно, будто давая мне время отступить, но отступать я не хотела. Его фигура лунном свете выделялась четким силуэтом на фоне мерцающей воды и россыпи светлячков. Воздух между нами сгустился, наполнившись стрекотом цикад и собственным громким стуком сердца в висках. В глазах парня, обычно таких сдержанных, теперь отражались не просто звезды. Казалось, переливаются целые созвездия. Я смотрела в эту бездонную глубину и понимала с ледяной и жгучей ясностью: что-то внутри переломилось. Мой мир, прежний, знакомый и упорядоченный, рухнул, как карточный домик под ночным ветром. На его месте оставалось только это темное озеро, стрекот, его рука в моей и предвкушение, сладкое и пугающее.

Я ждала. Затаив дыхание, чувствуя, как влажная прохлада ночи смешивается с жаром, поднимающимся от шеи к щекам. И ждала не напрасно.

Его губы коснулись моих сначала с осторожностью. Нежные, чуть шершавые от ветра, но эта нежность длилась лишь миг. Потом в этих глазах проснулась та же смелость, которая вела нас сквозь браконьерские засады, та же решимость. Поцелуй стал глубже, жарче, требовательнее. В нем было упоение не только мной, но и самой этой ночью, свободой и самой жизнью, бьющейся в такт нашему дыханию. Его руки, крепкие и надежные, обвили мою талию, притягивая ближе, и объятия стали теснее, не оставляя места ни воздуху, ни сомнениям. Моя спина горела от его обжигающей ладони на пояснице, а другая рука запуталась в моих волосах у затылка, прижимая так, что отступить было нереально.

И я не думала отступать. Не было ни тени сомнения, ни тени стыда. В этом жарком сплетении губ и рук, в этом гуле крови в ушах, заглушающем стрекот цикад, проявилась простая, как удар сердца, истина: я влюбилась. Окончательно, бесповоротно, безумно. Даже если завтра рассвет принесет разлуку, даже если наши пути разойдутся под холодным светом дня, даже если этому чувству суждено сгореть дотла, я не могла и не хотела отменить этот миг, когда была безоговорочно, до головокружения счастлива. Когда весь мир сузился до тепла его губ, до крепости его рук, до звезд в его глазах и до тихого шепота озера, хранящего нашу тайну. Я отвечала ему с той же жадностью, забыв обо всем, кроме этого тепла и этого всепоглощающего счастья.

Мы целовались, забыв о времени,о станции, о всем мире за пределами этого деревянного настила над черной водой. Его губы были моим воздухом, его руки – единственной реальностью. Ночь, казалось, сжалась вокруг нас в теплый, звёздно-светлячковый кокон. Мы бродили без цели, останавливаясь у коряг, причудливо выбеленных луной, цеплялись взглядом за отражение созвездий в воде, которое тут же разбивалось нашедшей волной, и снова сливались в поцелуе – жадном, нетерпеливом, как будто пытались наверстать все неловкие взгляды и несказанные слова прошлых недель. Его пальцы запутывались в моих волосах, мои ладони искали теплоту его спины под тонкой тканью рубашки. Каждое прикосновение, каждый вздох, смешанный с ночной прохладой и запахом озера, были гимном этому новому, невероятному чувству.