Книга Территория бреда, страница 44 – Никита Фред Декс

В ранние годы Никита любил фантазировать и представлять себя то вампиром, то демоном, то драконом или киборгом, то человеком с высокими показателями логики, разума, этики и сострадания. Никите всегда нравились мифические существа.

Никита считает, что в семье он приемный, а реальные его родители темные маги высшего уровня. И он был уверен, что в тринадцать лет должны открыться его магические способности. Когда этого не произошло, Никита решил: через следующиетринадцать лет чудо точно случится. В данный момент он ждет, когда ему исполнится тридцать девять, чтобы уже наверняка примерить темную силушку родителей.

В свободное от поисков своих истинных предков время Никита вел спокойную, ничем не примечательную, размеренную, обывательскую, незамысловатую, тихую и безмятежную жизнь обычного простолюдина. Он, как и все другие дети, пытался превратить ртуть в золото, любовь в искусство, друзей в мяченосцев, девочек в друзей, а листья в деньги.

На каникулах Никита ловил в озере щук руками, занозы в деревянном полу – ногами, клещей – волосами, воздух, когда тонул в реке, – ртом. Как-то он даже поймал сигнал из космоса и чуть не улетел к своим новым родителям на Нибиру, о чем до сих пор собирается написать книгу или хотя бы снять фильм.

Однажды летом Никита начал курить и встречаться с девочками. Курить он впоследствии бросил, а вот зависимость от женского пола побороть не получилось до сих пор.

Теме девушек можно было бы уделить чуть больше внимания, но тогда пришлось бы написать отдельный фолиант в шесть тысяч восемьсот тринадцать страниц. Это число указал сам Никита, дабы подчеркнуть свою скромность, ведь по его заверениям страниц должно быть в семнадцать с половиной раз больше.

Первый раз, когда Никита пригласил одноклассницу прогуляться после уроков, они вместе лазали по деревьям, прыгали по гаражам, ездили на собаках и ели спелые семена вяза, напоминающие летающие тарелки. Тут претензий к Никите никаких: семена карагача – это не листья какие-нибудь жевать. Это почти деликатес.

Тогда-то Никита и понял: не нужно много ресурсов, чтобы понравиться девушке. Достаточно хорошо вместе провести время, поесть что-нибудь от природы, попить дождя и набрать разноцветных конфет с радуги на десерт. А работает пусть кто-нибудь другой. Например, я.

Вот он и таскал девчонок по кустам да палаткам. Один раз даже притащил девушку в грозу на крышу пятиэтажки на звезды смотреть. Так они полночи там и глядели на небо, держась за антенную мачту. Или не держались. Или не глядели.

– Испанский стыд, Никита! А если бы в вас молния ударила! – ору на него я в который раз.

А он ржет как сволочь и отвечает:

– Вот умора была бы. Эмчеэсовцы от хохота с крыши попадали бы!

– Очень смешно, – злюсь я.

После школы Никита захотел в армию, но в военкомате что-топерепутали и отправили вместо него какого-то грузина. Никита не растерялся и пошел в армию сам, но где-то под Тулой заблудился и познакомился там с девушкой, что училась на швею. Спустя семнадцать месяцев он вернулся домой в модной военной форме и весь в нашивках, вязаных орденах и аксельбантах, которые упорно называл «канделябрами».

В родном городе Никита познакомился с женщиной, у которой был сын. Недолго думая, Никита воспитал пацана индейцем и отправил жить в Мексику. Но не справился с «потерей» пасынка и в итоге ушел от его матери.