Книга Почти 15 лет, страница 198 – Микита Франко

— Ну, тебе понравилось? — уточнил Слава таким тоном, словно Лев ходил на концерт незнакомой группы или в парк аттракционов.

— Понравилось ли мне говорить об отце? — переспросил он. — Ну… Не то чтобы, знаешь.

Он посмеялся:

— Надеюсь, обо мне тебе понравится говорить больше.

Друг о друге. Завтра они будут говорить друг о друге.

А сегодня на часах было уже девять вечера. Слава осторожно завозился, давая понять Льву, что хочет встать.

Тот понял. Приняв сидячее положение, обернулся на Славу и шепотом попросил:

— Не уходи.

— А дети?

— Они взрослые.

Так говорил Макс.

— Надо идти, — так он всегда отвечал Максу. — Мики только что вышел из наркобольницы, а Ваня из комы, и этой информации достаточно, чтобы понимать, что их нельзя оставлять одних.

Лев не улыбнулся его шутке. Опустив взгляд, покорно согласился:

— Хорошо.

Он так трогательно выглядел, что Славе стало жаль: жаль, что он не может утешить его своим присутствием. Уходя, он короткопоцеловал Льва на прощание и напомнил:

— Завтра будем только друг для друга.

Он волновался.

По дороге Лев раз десять спросил: «А что мы ей скажем?». И когда Слава размыто отвечал, что они «разберутся по ситуации», Лев с тревогой спрашивал: «Ты будешь на меня жаловаться, да?».

— Это не для того, чтобы на тебя жаловаться, — злился Слава. — Ты же понимаешь, у нас общая цель.

— Какая? — спросил Лев, тут же дискредитировав себя.

Слава цыкнул:

— Наладить отношения.

— А, да, — неловко улыбнулся он. — Извини, я просто… Я ужасно волнуюсь.

— Я тоже, — признался Слава.

Они ехали в такси на заднем сидении, и Лев так «ужасно волновался», что даже не понижал голос, говоря об их отношениях. А когда Слава протянул руку и поддерживающе сжал его ладонь, он не отпрянул, как делал обычно, многозначительно указывая взглядом на водителя, а переплел их пальцы.

Уже оказавшись на улице (по-прежнему не расцепляя рук), Слава с удивлением отметил:

— Не думал, что ты захочешь… Ну… — и он кивнул на их руки.

— Почему?

Это был странный вопрос — как будто Лев сам не заметил, что его подменили.

— Ты же опасаешься… как ты это говоришь… «эпатировать публику».

— Мне тебя так мало, что я больше не хочу тратить наше время на страх, — вдруг сказал он. — Я вижу тебя всего пару часов в день.

Когда он так это сказал — «не хочу тратить наше время на страх» — Слава растерялся. И от этой растерянности он сам чуть не спросил: «А зачем мы туда идем? О чём будем там разговаривать?». Разве у них не всё хорошо?

Память болезненно напоминала ему о чайнике. Об эмиграции. О том, что они живут раздельно, и он всё ещё опасается остаться у него на ночь (или, что еще страшнее — провести с ним ночь дома). Ночь вместе — это не просто секс, ночь вместе — это «родители спят в одной кровати». Для пятилетнего Мики именно этот момент стал сигналом: у них отношения. Серьезные. Как брак. И он снова считает этот сигнал, но в этот раз как надежду. Надежду, что всё наладится, и скоро станет как прежде — то есть, даже лучше, чем прежде. А пока Слава не был в этом уверен, он не хотел травмировать детей ложными ожиданиями.

Их парный психолог — Мариям — работала в медицинском центре. Самом обыкновенном: ни намека на то, что тут встречают геев с распростертыми объятиями. Зайдя внутрь,нужно было повесить верхнюю одежду в шкаф на входе, а потом обратиться к девушке на регистратуре и сообщить, к кому они пришли. Слава догадался, что Льва это может смутить: двое мужчин, парный психолог…