Книга Скоро конец света, страница 87 – Микита Франко

Я думал, что он ударит меня за эти слова, но Калеб только часто-часто задышал, а потом его лицо смялось, как пластилин, и он расплакался. Опешив от такой реакции, я даже сделал шаг назад.

– Зря я с тобой подружился… – только и выговорил Калеб сквозь слезы.

Меня кольнуло чувство вины, в груди разлилась непонятная жалость к нему, но я, чтобы подавить эти ощущения, мысленно напомнил себе, как он вламывался ко мне домой без приглашения, ел мою пиццу, вытащил деньги у Бруно, а теперь еще и растрындел всей школе, что у меня ВИЧ.

– Это я с тобой зря подружился!

Тут он отлип от шкафчиков и несильно толкнул меня.

– Я тебе ничего плохого не делал, пока ты не начал обвинять меня в воровстве!

– Но это ты украл те деньги! – Я толкнул его в ответ.

– Да не брал я их! – Я ожидал ответного толчка, но вместо этого Калеб ударил меня по лицу.

Тогда началась настоящая драка. Я заехал ему по носу, он схватил меня за плечи, я попытался пнуть его, но он отскочил, и я, промахнувшись, заскользил, из-за чего мы оба свалились на пол. Пока мы катались по кафелю – то я замахнусь и ударю, то он, – вокруг нас собралась приличная толпа, которая, вместо того чтобы разнять, начала скандировать: «Драка! Драка!» Почувствовав вкус крови на губах, я решил прибегнуть к методу, который всегда использовал в баторе:

– Стой, у меня кровь! Вдруг натебя попадет!

– Мне насрать, ты ж не заразный! – ответил Калеб, повторно ударяя меня по уже раскуроченному носу.

Чертовы просветительские уроки биологии!

Когда я уже был готов начать звать на помощь того темнокожего дядьку в коротких штанишках (именно он всегда прибегал на любые конфликты), как его голос возник будто из ниоткуда:

– Так! Расступились! На что смотрите?! А вы, – это он уже нам, – ну-ка быстро встали!

Я охотно поднялся, скидывая с себя Калеба, а вот он еще был готов махаться, так что соцпедагогу пришлось его удерживать.

– Ну и видок у вас…

У Калеба была разбита губа, покраснела скула, лопнули сосуды в правом глазу, отчего белок выглядел залитым кровью. У меня на белой футболке были кровавые разводы – я догадался, что, скорее всего, накапало с носа.

В медкабинете мне засунули ватные тампоны в обе ноздри и дали приложить кусок льда. Калебу приклеили ватный диск к глазу и тоже всучили лед. В таком виде нас и отправили в приемную директора ждать родителей.

Мы просидели там одни около тридцати минут на расстоянии двух кресел друг от друга (сесть еще дальше было просто невозможно, потому что кресел было всего четыре). За все время не сказали друг другу ни слова.

Первым пришел папа Калеба, я видел его один раз и знал, что его зовут Дэвид. Он был в сером костюме, при галстуке, так что, наверное, ему пришлось ехать в школу прямо с работы.

Сначала он увидел меня, потому что я сидел у самого входа в приемную, и мой вид заставил его невольно притормозить на пороге. Потом он перевел взгляд на Калеба, подошел ближе и, внимательно оглядев, спросил, что случилось. Мы ему не ответили.

Дальше мы сидели в гнетущей тишине уже втроем – ждали Анну, которая ехала из другой, частной школы.

Когда она пришла, то отреагировала точно так же: сначала влетела в приемную, потом притормозила, посмотрела сначала на меня, потом на Калеба, но вместо «Что случилось?» сказала по-русски: «О боже».