Книга Осколки, страница 125 – Саша Урбан

Девушка упиралась, но выспавшийся и явно довольный своей работой заклинатель был сильнее.

Сердце забилось под горлом. Элль зажмурилась, кляня все на свете. Она не могла просто застрять в вонючем участке, когда перед ней замаячил шанс сбежать из этого кошмара, оставить все позади раз и навсегда. Она потом разберется, что это было. На что она потратила годы своей жизни. Но она не позволит этому продолжиться.

Она подняла ногу, словно собиралась сделать шаг, а потом с силой всадила каблук в сапог заклинателя. Тот вскрикнул — скорее от неожиданности, чем от боли, — но Элль уже выпуталась. Высвободила руки, сорвала перчатки, пальцы коснулись нитей, что оплетали все вокруг. Хватай любую: шум ветра, биение сердца, натяжение мышц вдоль позвоночника.

После этого пути назад не будет. Закон о неприменении магии, алхимической или какой-либо другой, был суров и не делал ни для кого исключений. Если сейчас она наложит на него дурман, то это конец.

Но кто расследовал, когда тебя одурманили, — напомнил внутренний голос.

И Элль задвигалась, будто в танце. Рисовала невидимые линии, которые складывались в формулу. Она выцепляла нити из всего, что могла поймать. Запах нагретой солнцем Солари, рябь лучей на покатых волнах, отзвуки радио, жасминовый пар пролитых на мостовую духов. Все сплелось в ведомый ей одной узор и обернуло заклинателя невесомым полотном, которое тут же начало таять, как паутина. Полицейского выгнуло, он запрокинул голову назад и уставился прямо в раскинувшееся над ним небо с глупой улыбкой, искренней, как у новорожденного ребенка.

— Бегом отсюда! — только и выкрикнула Элоиза. Сердце билось где-то под горлом от ядреной смеси ужаса от того, что она совершила своими собственными руками, и пьянящего чувства свободы. Магия, что была скована законами и правилами, наконец нашла выход, и полилась, как поток, до сих пор крепко стиснутый каменными объятиями дамбы. Все тело пело, отзываясь приятной усталостью и легкостью. Будто переживания последних недель вырвались и оставили Элль божественно пустой.

Она и сама, вместе со всеми остальными, снялась с места и побежала. Не дворами, не петляя и не пытаясь скрыться, а прямо к храму, по набережной и главным улицам. Толпа за ней с криками и гиканьем бросиласьврассыпную. Куда угодно, лишь бы подальше от служителей новых законов.

В крови Элль еще кипело возбуждение. Хотелось обернуться и наложить еще пару чар, не ради самозащиты, а только чтобы почувствовать это пьянящее ощущение, когда магия, оплетенная гневом, обретает форму и жалит, жалит без конца. Погружает жертву в сладкий дурман, из которого выведет только время. Впервые Элль почувствовала себя по-настоящему живой. И теперь не видела объективных причин отказываться от этого чувства, но сама же боялась его. Поэтому с удвоенной силой работала руками и ногами, стараясь пробежать как можно дальше, пока не начнет задыхаться.

Она повернула на очередном перекрестке. До храма оставалось всего ничего, хотя Элль уже едва ли могла вспомнить, зачем ей это нужно, когда она на полном ходу влепилась в крепкую грудь. Ей даже показалось, что что-то хрустнуло, но руки крепко обхватили ее.

— Элль?

Элль и сама не поняла, как узнала Ирвина. Она не успела его толком даже рассмотреть, просто как только ощутила прикосновение, услышала его голос, уже знала — это он.