Книга Осколки, страница 182 – Саша Урбан

— Забирай, — попросил Ирв, еле шевеля губами. — Я обещал, что отдам всю любовь тебе. Забирай ее, пожалуйста.

— Нет, — замотала головой Элль. Тогда Ирвин из последних сил сжал ладонь Элль и прижал к своей груди. К слабо и часто бившемуся сердцу.

— Ты достойна всей любви на свете. Прошу, забери мою, и сплети из нее лучший мир, — вздохнул он и напоследок подался вперед, захватывая Элль в последний поцелуй.

В нем было все. Страсть и нежность, отчаяние и просьба не тосковать, мольба не забывать и клятва, которую не облечь в слова. И сила, какой Элль никогда не чувствовала. Она лилась в нее, как дождевая вода по водостоку, и уносила сознание следом. Она растворяла Элль в белых вспышках, и чем сильнее Элль старалась остановить это, продлить мгновение с Ирвином, не желая отпускать его, силилась оплести его, спрятать в коконе чар, тем сильнее становился обрушившийся на нее поток. И Элль сдалась, позволяя унести себя куда-то в ослепительно белую вспышку.

Тишина.

Повсюду вокруг Элль царила тишина и темнота, настолько непроглядная, что девушке потребовалось некоторое время, чтобы по движению век определить, открыты у нее глаза или закрыты. Она оказалась одна в бескрайнем плотном мраке, и больше вокруг не было ничего. Ни звуков борьбы, ни запаха крови и разложения, ни образов и лиц. И даже собственные чувства показались Элоизе притупленными, хотя она готова была покляться, что буквально мгновение назад она ощутила их все остро, как никогда.

Она попробовала осмотреться, но это никак не помогло. Тогда девушка провела по воздуху руками и ощутила одну нить, бесконечно жаркую и пульсирующую. Элль ухватилась за нее, обжигая пальцы, и направилась вперед. Шаг за шагом, она шла все увереннее, уже не боясь споткнуться. И темнота стала расступаться. Обретать очертания, напоминать стаю облаков, в котором белым пятном маячила Феррис. Элль пошла на этот свет, цепляясь за нить уже двумя руками, пока от белого света не начали слезиться глаза, но остановиться она уже не могла. Ноги сами несли ее вперед, пока нить не оборвалась, а темнота не осталась позади.

Элль остановилась в пятне серебристого света и замерла. Все внутри сжалось от предвкушения. И тогда навстречу ей вышла женщина. Высокая и гибкая, как шелковая лента. Хоть в темноте не было ветра, но ее густые каштановые кудри развевались, а легкие одежды танцевали в воздухе, взвивались вверх и в стороны при малейшем движении. В прорезях длинной юбки мерцали смуглые бедра, на щиколотках и запястьях звенели усыпанные драгоценностями браслеты. Воздух вокруг нее задрожал от магии.

Она откинула невесомое покрывало, и Элль невольно зажмурилась от безукоризненной красоты ее лица. Девушка не могла подобрать слов, чтобы описать ее, но все во внешности незнакомки было совершенно, будто она была создана богами.

— Ну, здравствуй, дитя, — проговорила она низким рокочущим голосом. — Как я рада видеть тебя, Элоиза.

— А вы…

Незнакомка вопросительно вскинула бровь и хитро улыбнулась, и ее имя вспыхнуло в уме Элль. Девушка опустила голову и упала на колени.

— Великая Мятежная Рошанна.

— Так-то лучше, — самодовольно проговорила богиня, звякая браслетами. — Я давно жду здесь того, кто сможет вывести меня из мира теней.

— Но я сама не знаю, как здесь оказалась, — проговорила Элль, все еще едва веря своимглазам и ушам.