Книга Осколки, страница 99 – Саша Урбан

Девушка едва ли не приплясывала от таких перспектив.

Ирвин невольно потянулся к ее чашке кофе и принюхался. Помотал головой. Кофе был совершенно обычным. Отчего же девушку так колбасило?

— Элль, — осторожно окликнул ее молодой человек. Элоиза неохотно вынырнула из потока собственных мыслей.

— Да?

— Ты не закончила мысль, начавшуюся с «мы в заднице», — напомнил он.

— А, точно, — Элль принялась было перебирать волосы, чтобы хоть в какое-то действие выплеснуть напряжение, но быстро взяла себя в руки. Сцепила пальцы за спиной, покачнулась на мысках, вытянула шею, выглядывая куда-то в окно. — Показалось. Перенервничала.

Ирвин с трудом удержал на месте рвавшиеся наверх брови. Прошла всего какая-то минута, а в лице и позе Элль не было ни отчаяния, ни обреченности. Можно было, конечно, связать это с женской натурой, но Ирвин — хоть и любитель простых решений — был неплохим детективом. Тут дело было в чем-то другом.

— Естьчто-то, что мне нужно узнать? Прежде, чем ты уедешь к госпоже Верс.

Элль открыла было рот, но осеклась. Что, если Ирв передаст ее догадки капитану Гану, а тот, в свою очередь, решит, что им нужно во что бы то ни стало спасти госпожу Верс? Тогда они просто, как всегда, избавятся от проблемы без лишнего шума, и не случится ничего: ни передела подпольных владений, ни шквала проблем и бед у их непоколебимой королевы, ни возможности сбежать для Элль. Ну уж нет, достаточно бед принес ей Темер в целом и семейство Верс в частности. Пусть варятся в своем котле семейно-политической драмы, а у Элль планы и желания простые — пожить наконец-то.

Поэтому она улыбнулась и пожала плечами.

— Думаю, нам еще стоит проведать невесту, которую я видела вчера. И еще кофейни при гадальный салонах, — она почесала голову. — Но возможно это не связано с делом. А новых жертв «Поцелуя смерти» пока не было?

Ирвин лишь пожал плечами, как вдруг в дверь квартиры яростно забарабанили. На пороге оказался констебль.

Запыхавшийся и красный, он привалился к косяку и чуть не повалился на Ирвина, когда тот открыл дверь.

— Детектив, обнаружены новые жертвы по вашему делу. В квартале Рек, тут рядом.

— Твою ж… — Ирвин схватил куртку и обернулся к Элоизе. Девушка лишь развела руками. Словно по заказу, за спиной у констебля вырос Эллиот. Слегка отодвинул служителя закона в сторону и прошел в квартиру, с упоением игнорируя возмущенные взгляды. Протянул Элоизе объемный бумажный пакет.

— Живо приводи себя в порядок и поехали.

***

Автокэб трясся и громыхал, но все же продирался через запруженные людьми улицы квартала Рек. Элль с уверенностью могла сказать, что такие толпы здесь были редкостью. Люди толкались, вертели головами, передавая друг другу обрывки слов. Мимо них, прямо по проезжей части, проносились констебли и журналисты с блокнотами в руках. Все бежали к особняку, над которыми траурной вуалью собрались тучи. Весь город затягивало сизыми облаками, воздух стал тяжелым и влажным, готовый вот-вот прорваться и пустить стремившийся на мостовые дождь. Люди на улице то и дело поднимали взгляды наверх и нетерпеливо ежились. Всем хотелось разжиться свежими новостями прежде, чем ливанет, чтобы потом за стаканом чая или чего покрепче обсуждать городские сплетни с менее везучими товарищами.

Виданное ли дело: дочку заклинателякамня из Верховной коллегии убил в алхимическом угаре ее жених, а затем труп одного из них оказывается в канале. В том, жених это был или невеста, городские сплетники никак не могли согласиться. Так это все случилось еще и поутру, в начале рабочего дня, когда простые труженики добирались до своих мастерских, мануфактур и лабораторий. Если приоткрыть окно автокэба, то можно было расслышать, как эти самые труженники сетуют на распоясавшуюся молодежь: «Они же когда из окон бросаются, не думают ведь, что могут движение по каналам перекрыть. Что люди на работу опоздают, будут объяснительные писать». Но были и те, кто вполголоса и даже громче рассуждал о том, что надо бы изгнать из Темера алхимическую гниль, как это был при Реджисе. На них оборачивались, но от этого говорящие только громче извергали из себя слова. Временами нецензурные.