Книга Путешествие в страну снега и медведей, страница 72 – Саша Урбан

На пустыре, под фонарем, стояла плачевного вида баба. Вся во рванье, укутанная в несколько выцветших дырявых платков, едва не трещавших на ее грузном теле, перекатывавшимся волнами при каждом движении, она торговала каким-то варевом из тяжелых железных кастрюль, которые накрывала своими многослойными юбками. Иногда к ней подбегали детишки с плошками, и большой поварешкой она бросала на всю стайку кусок горла или хвоста какого-то животного, происхождение которого теперь установить было невозможно, да и не хотелось бы. Из ее полубеззубого рта доносились зазывания вперемежку с грязной бранью, и на мат народ клевал лучше, чем на цветастые обещания низкой цены. Двери домовприоткрывались, и из них выбегали женщины и девушки с плошками, всклокоченные и едва ли одетые. Грейвз вдруг словно прозрел и вместе со стыдом за свою «догадливость» испытал и облегчение. В Нью-Йорке он, в силу характера и образа жизни в целом, проводил все дни и вечера в шумных районах, где приходится по три драки на улицу. Одни он разнимал, в других участвовал сам; и уж где он чувствах себя, как рыба в воде, как змея в пустыне и как жук в навозе — так это посреди грязных улиц, где жизненный успех зависит от крепких кулаков и зубов.

Он снова подумал о Дарье. Что могло понадобиться нежной и хрупкой девушке в месте вроде такого? Но эту цепочку рассуждений прервала подобравшаяся к нему оборванка. Она то шла, то бежала, проворно перемещаясь из тени в тень, и сильный магический шлейф, исходивший от нее, как аромат духов, внушал чувство опасности и уважения. Она как будто заявляла всем, что с нею лучше не связываться. Неплохой прием, но в таких условиях он больше подходил мужчинам. Грейвз повернулся к ней, готовый атаковать или защищаться, но только он вскинул палочку, как оборванка исчезла, и горячая ладонь с острыми коготками легла ему на загривок, а чужая палочка уперлась в горло. Юноша попробовал сбросить ее, но девка повисла на нем, держась одной рукой за его шею, а другой, за шиворот пальто, и победно смеясь. Персиваль уже чувствовал тепло собравшегося в пальцах заклинания, как вдруг хватка исчезла, а над ухом раздалось звонкое: «Куда Вы так вырядились, мистер Грейвз?»

Для большей уверенности Персиваль засветил огонек на конце палочки и поднес его к лицу девушки, которая и не думала отходить или прятаться. Ее светлость княжна Аргутинская стояла перед ним, облаченная в потрепанный тулуп, телогрейку с высоким воротом, слишком широким для ее тонкой шейки, в нескольких юбках и поношенных ботинках, в цветастом платке, как… в общем, как аристократка, которая решила поиграть в «принца и нищего». На смену удивлению пришла насмешка.

— А Вы куда так разоделись? — спросил он, выпуская наружу бархатистый смешок в облачках пара. Княжна оскорбленно посмотрела на него.

— Я оделась в лучших традициях Хитровки, мистер Грейвз. В этих районах лучше не появляться в дорогом пальто, с часами или с пенсне, если Вы только не хотите их тут оставить.

— АВы… предполагаете, что в таком виде вольетесь в толпу воров и тому подобного?

— А что?! — она непонимающе оглядела себя. — Да взгляните хоть на ту бабу — неужели я выгляжу хоть сколько-то лучше нее?!

— У той бабы не хватает зубов, фингал под глазом и все лицо в саже, — он перевел снисходительный взгляд на княжну, на ее чистое лицо и белоснежные руки, ловя себя на мысли, что рад сейчас быть рядом. Без него она бы точно убилась.