Книга Союз Преданных, страница 88 – Саша Урбан

— А какие воплощения у остальных? — поинтересовалась принцесса.Эд вздохнул, не желая отрываться от зрелища, но все же ответил.

— Кимне — речные леопарды. Они были родственниками тем духам, что жили на Гряде. Они одними из первых разделили между собой земли севера и без преград охотились на них. Фредерик и его дом — что-то похожее на огромную росомаху. Ужасно неуклюжие, ненавидят превращаться. Оннады — ужасные волки. Им проще всего. Если на этом — все, то будь добра, смотри туда.

Прямо перед ними в напряженном молчании медведь и скальный лев кружили друг перед другом. Ирвин то и дело подскакивал, делая выпад то в одну, то в другую сторону, порыкивая, дразня. Ладвиг повернулся к нему полубоксом и внимательно следил, изучая. Ирвин еще раз пружинисто оттолкнулся от земли и бросился вперед. Ладвиг сделал короткое движение лапой, будто отмахнулся от назойливой мухи, но лев лишь чуть пригнулся и тут же оказался у него за спиной. Ладвиг обернулся. В то же мгновение лев прыгнул, попытался схватить за загривок, но медведь слегка отклонился, и рыжие лапы взрыли снег. Огромный кот неуклюже развалился, но тут же поднялся. Ладвиг все также не торопился атаковать, изматывал Ирвина, заставлял плясать. И как бы князь Гряды ни хотел, ему приходилось поддаваться, и он продолжал скакать, выискивая слабое место.

На каждый его бросок Ладвиг отвечал незаметным полушагом в сторону. То влево, то вправо, то чуть назад. Толпа, до того потешавшаяся над пляской скального льва, теперь начинала недовольно гудеть, требуя зрелища. Доминика мерно потягивала вино, как вдруг заметила — с каждым шагом Ладвиг теснил все больше распаляющегося Ирвина к Щербине, к ее коварно приоткрытой пасти. И вот, когда до расщелины оставалось полпрыжка, он атаковал.

Не было ни замаха, ни какого-либо движения, предупредившего бы удар. Только быстро выброшенная вперед лапа, ударившая льва по морде. По сути, не удар, а хлесткая жесткая пощечина. Ирвина повело немного в бок, из горла вырвалось гневное рычание. Лев припал к земле, а затем быстро метнулся вперед. Но Ладвиг уже поднялся на задние лапы и, когда острые зубы клацнули совсем рядом с его шеей, он свел передние лапы, заключая Ирвина в стальных объятиях. Лев заметался, изогнутые когти заскребли по косматым плечам, жилистое тело извивалось, в попытках выскользнуть, но медведь не ослаблял хватки. Со стороны Ладвигбыл похож на младенца, крепко обнимающего дворовую кошку, пока та на своем языке проклинает его род до седьмого колена, а неразумное дитя все равно стискивает зверя в объятиях от умиления. Вот только тут на нежность не было ни намека. Медведь сводил передние лапы все ближе, как тиски, оставляя Ирвина все меньше места, а тот лишь продолжал остервенело рвать почти черную шерсть, рычать и кусаться. Задние лапы скребли по косматому животу, путались в шерсти, пока лев не начал сдавать. Передавленная грудная клетка давала о себе знать, зверь стремительно слабел.

— Скучно! — завыл Эдвин. Доминика встрепенулась, оглушенная грохотом его голоса.

— Он хочет победить малой кровью, — прошептала она.

— Тогда никто не поймет, что он победил. И что они вообще сражались.

В этот момент скальный лев еще раз уперся лапами в медведя и сделал сильный рывок. Ладвиг покачнулся и неуклюже повалился набок, увлекая соперника за собой, погребая его под своим телом. Из-под косматой туши то и дело мелькали рыжие лапы. Ладвиг прижимался к земле, пытаясь усмирить беснующегося зверя, словно предлагая ему сдаться.