Онлайн книга «Алая Топь»
|
Волки, двигавшиеся стройной цепочкой, бросились врассыпную после оклика княгини – и вовремя. Снег за ними разверзся, начал уходить из-под пружинистых лап, образовывая воронку. Свят обернулся лишь на мгновение и еще сильнее вцепился во Власову шкуру. Бежали волки кто куда, подальше от напасти, а дыравсе ширилась, так что даже быстрые лапы не спасали. Вот один волк, подхваченный потоком уходившего из-под лап снега, пополз вниз. Вот присоединился к нему товарищ. Завыли остальные, бросились было выручать, но рыкнула Гордана, приказывая двигаться вперед. Вокруг загудели: – Ловушка! – Кощей проклятый в засаду нас загнал! – Не Кощеева сила это, – процедила Ольга. – Все погибнем! Но Гордана рычала и хрипела на них, заставляя двигаться вперед. А справа и слева раскрывались новые и новые снежные воронки. Волчья стая расползалась по равнине. И следа не осталось от ровного строя, от размеренного дыхания, только скулеж тех, кто угодил в снежную ловушку, да хрипы тех, кто старался как можно скорее унести ноги и спасти свою шкуру. Из огромной стаи в сто голов до подступов к дворцу добралась половина. Свят потрепал Власа по холке, мол, потом оплачем их всех, дружище. Громада Кощеевых хором уже показалась перед ними, как вдруг вороны, что кружили в воздухе, застыли. А потом ринулись вниз, сверкая серебряными клювами. Волки склонили головы и побежали. * * * – Ненаглядная моя, – пробормотал Кощей, сцепляя длинные узловатые пальцы. – Уверена ли ты? Может, Оленьку подождем? – Как же так, жених мой? – вскинула брови госпожа Милорада, облаченная в полыхающий алым подвенечный наряд, расшитый золотом и самоцветами. Кощей и не думал спорить, глядя на такое великолепие. На самом деле больше всего его беспокоил невыносимый зуд в носу. Он кивнул в сторону кошки, лежавшей на плечах невесты огненным воротником. – Может, тогда хоть ее уберешь? – Как?! – еще больше изумилась невеста. – Кошка, она ж к девичьему счастью. К защите от глаза дурного. – Да кто ж нас тут сглазит? – захихикал Кощей. Всех слуг оставили за дверями. – И гостей-то нет. А я бы хотел, чтоб Гордана увидала, что проспорила она: может мне кто-то по-настоящему полюбиться. – Увидит, – проворковала госпожа Милорада, прижимая бледную руку к холодной щеке. – Как увидит, дар речи потеряет и вовек заговорить не сможет. Давай же, любимый мой. Встали они под молодыми деревьями. Взялись за руки. – Беру тебя, Милорада, в жены свои на веки вечные. Отныне все, что есть мое, – твое. – Все, что есть твое, – мое, муж мой, – улыбнулась девица и крепко сжала его костлявые руки, заглянула в глаза, вонзила острые ногти в тонкую плоть. ВзвизгнулКощей, но поздно было. Лилась его сила в нежные ладони, загорелись зеленым колдовским огнем глаза, растянулись губы в зверином оскале. Захохотала госпожа Милорада, переходя на визг, и от звука этого затряслись стены, не одну бурю выстоявшие. Испугался Кощей, но не мог пошевелиться. Пила силу из него молодая жена, выжимала до самой последней капли. А над плечом у нее горели кошачьи глаза. – Давай, кошечка, – прошипела госпожа Милорада. Спрыгнула кошка вниз и принялась лапками наминать землю у корней. Загрохотали нетревоженные долгие годы камни, затрещали полы, поползли под ногами разломы. Схватилась госпожа Милорада крепче за тонкие Кощеевы руки, сжала до побеления, заглянула в его закатывающиеся глаза. Улыбнулась с нежностью. |