Книга Алая Топь, страница 78 – Саша Урбан

Святослав хмурился, пытался выплыть из водоворота образов и тут же угождал в новый. Вот снова перед глазами мелькают огненные волосы Милорады и серебро освещенного луной озера. Мерцают льдистые глаза, но в одно мгновение веселость в них сменяется страхом. В огненных волосах оказывается сизоватая рука утопленницы, и, наматывая на пальцы медные пряди, она давит на голову, погружая Милораду под воду. Свят вопит, кричит, пытается помешать, остановить, но руки и ноги словно свинцом налиты – не пошевелиться.

Иногда княжич выныривал из тяжелого сна, делал несколько судорожных вдохов и проваливался обратно. Видения перетекали из одного в другое, пока не смешались окончательно в вихрь слов и образов, как пролитые краски. А потом наконец под веками разлилась блаженная темнота, и не было в ней ни звуков, ни отблесков света. Только покой.

Лишь краем глаза Святослав улавливал какое-то мельтешение во тьме. Слышалось ему, будто кто-то зовет его. Окликает долгим, плачущим голосом. Святослав повернул голову на звук и проснулся. На лицо упали золотистые пятна солнечного света, мягкие, словно поцелуи. Княжич поморщился, чувствуя, как согреваются лоб и щеки, как полыхает красным под веками. На мгновение ему показалось, что вот теперь-то он точно проснется, и все безумные события последних дней окажутся лишь сном. В носу нестерпимо засвербело, Святослав рывком сел на кровати и чихнул до красных пятен перед глазами. Осмотревшись по сторонам, он с тоской в сердце вздохнул: нет, все еще не сон.

Его окружали полупустые полки и раскрытые сундуки: слуги уже принялись переносить вещи в княжескую опочивальню. В коридорах гудели голоса, что-то постоянно скрежетало и грохало. Казалось, кто-то беззастенчиво грабил княжеский терем средь бела дня.

«Лучше б оно так и было», – обреченно вздохнул юноша, когда,выйдя в коридор, увидал взмыленных слуг, тащивших дубовые скамьи. Заметив княжича, они тут же принялись размашисто кланяться, поздравляя и справляясь о его самочувствии. Оно и правда было не из лучших, голова трещала, а от непонимания становилось только хуже. Казалось, он проспал не одну неделю, так сильно изменился терем. Исчезла опутывавшая его паутина, вырезанные на дереве символы и ставы накрыли расшитыми салфетками и платками, занавесили шторами. Служки, как муравьи, носились туда-сюда, перетаскивая княжеское добро, а из самого сердца терема звенел голос Милорады, точно отлитый из серебра колокол.

«Быстрее, шевелитесь же! К приходу княжича все должно быть готово! Ну же, бодрее!» – голос ее от нетерпения срывался на рык, и слуги принимались суетиться. Пользы это не приносило – все только валилось из рук, но Милорада выглядела довольной и… как никогда чужой.

Она не сразу заметила Святослава. Завидев его на пороге, девушка махнула рукой и снова принялась отдавать приказы: то подбери, это унеси, этому помоги.

– К чему спешка? – спросил Свят.

Милорада подслеповато сощурилась и, рассмотрев жениха, зашлась громким смехом.

– Прости меня, свет мой, я вся в хлопотах, не узнала тебя.

– О чем хлопочешь? – поинтересовался юноша, скрещивая руки на груди.

Краем глаза он заметил, что очи невесты подернулись бледной пеленой. Стоило ей моргнуть, и все стало как всегда, только огромные зрачки почти скрыли озерную синеву. Он подумал было, что ему показалось, но если чему и научили его события последних дней, так это тому, что в окружении колдуний ничего не кажется. Значит, опять нужно держать ухо востро.