Книга Песнь русалки, страница 47 – Саша Урбан

Из всех троих плохо сдерживал нервную дрожь только Влас. Он уткнул взор себе под ноги и стоял, только ожидая, когда госпожа его отпустит. А та его словно и не замечала.

— Славно сработали, — наконец расщедрилась на слова Дана. Взгляд ее зелёных глаз впился воВласа. — Свободен.

Тот торопливо поклонился и направился на конюшню. Милорада невольно поежилась и встала ближе к Святославу.

Тот спокойно заговорил.

— Дана, это Милорада, моя невеста. По традициям, прошу твоего благословения…

Дана раздражённо махнула рукой.

— Какая мать и княгиня благословит брак с той, кого не знает? — ее губы капризно скривились. — За мной.

Снова трапезная. Еда, оставшаяся с обеда, так и стояла, но не потеряла ни запаха, ни свежести.

«Опять колдовство», — Святославу в горло словно насыпали песка.

Дана села во главе стола, качнула головой, приглашая пасынка с невестой сесть. В тяжёлой тишине звякнули серьги и подвески. Милорада, словно принимая вызов, уселась напротив, и от вида ее решимости Святославу становилось только тяжелее на душе.

— Ну, Святослав, расскажи мне о своей невесте. Из какого она рода? Княжества? Что даст этот союз нашей земле?

— Милорада из… Из-за реки. Она хозяйка земель, богатых чудесами, — проговорил он, осторожно подбирая слова, лишь бы не приврать. Девушка, заслышав это, едко фыркнула.

— Мать моя родилась в этих местах, а сама я выросла в Алой Топи, — выпалила она. Дана резанула по девушке взглядом.

— До тебя черед дойдет. Я спросила его.

Милорада оскорбленно сверкнула глазами и выжидающе уставилась на Святослава. Тот упёрся локтями в стол и посмотрел на княгиню из-под насупленный бровей. От налитой в стакан воды голова стала легкой, как от браги. Или дело было в том, что опаска перед мачехой таяла в его душе.

— Прямо как ты, Милорада не отличается благородным происхождением, зато за ней имеются другие благодетели.

Лицо Даны на секунду скривилось.

— Вот как? Какие же добродетели можно обрести, живя посреди леса? Умение собирать грибы да ягоды?

В отличие от своих собеседников, Дана с удовольствием угощалась выставленными на столе кушаньями, а ее чарка всегда была полна вина. На щеках ее вспыхнул румянец, в на губах расцвела едкая улыбка.

— Милорада добра и рассудительна, — сказал Святослав. — Нерасточительна, умеет ценить порядок. И людей.

Мачеха удивлённо вскинула брови, покивала и обратилась к девушке.

— Правду говорит?

— В целом, да, — пожала плечами Милорада.

— Не слишком уверена, но да ладно. Тебя я спрашивать не буду, и так ясно — живя в глуши, какне мечтать о княжеских палатах.

— Да мой дом в разы краше этих хоромов, — вскипела Милорада. Улыбка Даны стала шире. — Я люблю его, ясно тебе?

Улыбка превратилась в оскал. Блеснули белоснежные зубы, а с языка (всё-таки не раздвоенного) слетел громкий раскатистый смех. Она хохотала так сильно, что все ее тело сотрясалось и растекалось по стулу, будто каждый смешок дробил женщине кости. Вот, безвольно повисли руки. Вот, перестала держаться спина. Глаза прикрылись, лицо раскраснелось, а Дана все не могла остановиться. Милорада вскинула было руку, но Святослав перехватил ее запястье. Раздраженным взгляды схлестнулись, как мечи. Но и в этот раз девушка позволила себе уступить. Она скрестила руки на груди и плюхнулась на лавку. Гогот Даны утих, сменился хихиканье. Наконец, она смогла глотнуть воздуха и выпрямиться.