Книга Песнь русалки, страница 8 – Саша Урбан

— Нельзя путнику отказывать, Дана, — прошелестела одна из кумушек. Кажется, Настасья, самая высокая из трёх, похожая на богатыршу.

— Просьба-то простая, — поддакнули две другие.

Дана скрестила руки на груди и закатила глаза.

— Оставайся, хорошо. Но ночевать будешь на конюшне. Хлеба и соли я тебе не предложу, первого почти не осталось, а второй и в помине не было.

— И за крышу над головой благодарю, — расплылась в улыбке Олеся и обернулась к Святославу. — Отведешь меня, княжич?

Юноша кивнул и собрался было проводить, как раздалось шушуканье, а следом — требовательный голос княгини.

— Святослав. Не задерживайся. Мне нужно с тобой поговорить.

Ещё один кивок, и княгиня резко обернулась, порывисто покинула помещение.Вскоре ее шаги растаяли в коридоре.

— Как мы ее, а? — веселилась Олеся. Они вышли на улицу. После душных сеней, в которых воздух вскипел от невысказанного недовольства, в вечерней прохладе стало легко дышать, как будто с груди сняли огромный камень.

Олеся остановилась, глядя на зыбко мерцающую поверхность воды и пляшущие на ней отблески из окон. Она причмокнула и покачала головой.

— Надо разбираться с этой напастью. А то дальше хуже будет. Вода застоится и стухнет, поналетит болотное комарье, принесет хворь, а там глядишь — и полкняжества нет, как не было.

— Надо увести воду, — сказал Святослав. Олеся посмотрела на него с усиленной улыбкой.

— Эта вода не человеческим рукам подсильна. Чтоб ее увести, нужно добраться до тех, кто ее послал.

— А кто это сделал?

— Правильнее будет «из-за кого», — вздохнула женщина. — А из-за рода твоего, семьи твоей.

— В каком смысле?

Старуха раздражённо замотала головой и стиснула челюсти, потом злобно зыркнула на юношу.

— Не могу сказать, говорила же! Какой ты… — она махнула рукой и взглянула на приблизившуюся конюшню. — Ладно, выполним наказ хозяйки. Я останусь тут, а ты — возвращайся к ней. Только дам я тебе один совет — ничего из ее рук не ешь и не пей. Понял?

Бесчисленные «почему?» сплелись в его голове в один большой клубок. Все это было очень странно, но в последнее время все и так было вкривь и вкось, поэтому юноша просто кивнул.

— Я принесу вам поесть чуть позже, когда все уйдут спать.

— Хорошо, — кивнула Олеся. — Прихвати побольше хлеба, да мяса. Но ничего соленого не бери, хорошо? Чтоб ни крупинки. Понял? Заверни в платочек и спрячь за пазуху.

Юноша кивнул. Он прошел с Олесей ещё немного, заглянул в конюшню, поискал глазами Власа, но его там не оказалось. Расстелил Олесе одеяло на самой сухой куче соломы и, ещё раз попрощавшись, вернулся в терем.

На выходе из сеней его уже поджидала Анюта. Про себя Святослав назвал ее «младшенькой» — самая бойкая и смешливая из трёх кумушек, она напоминала снежный вихрь своей кожей и белыми одеждами. Смеялась она некрикливо, а мелодично, как заливающаяся птичка, и иногда позволяла себе обернуться и, не глядя, бросить что-то Святославу. Вот, как сейчас. Она остановилась и уткнулась взором в резной узор на лавке и тихо заговорила.

— А ты знаешь,что все, вынутое из воды, нужно огнем лечить?

— О чем это ты?

— Ну, вода, смерть несёт. Болезни. Разве сам не видишь? — она чуть улыбнулась. — Но Олеси это не касается. Она хорошая.

— Ты ее знаешь?

— У нас ее все знают. Она за речкой, в лесочке живёт.