Книга За стеной из диких роз, страница 139 – Саша Урбан

Анна следила за правителем, всё так же не доверяя себе, а юноша, сидевший рядом с Иларием, с тем же чувством наблюдал за девушкой. Он сверлил её тяжёлым пристальным взглядом, вспоминая, где он мог видеть её раньше. В воспоминаниях волчком вертелось «Имфи», но ничего больше его память выдать не могла. Аннабелль не сразу ощутила его взгляд, но, увидев, едва не вздрогнула: худое лицо, холодные глаза, которые были во много раз старше самого человека, показались ей знакомыми. Она даже готова была поклясться, что узнала его. В чертах его всё ещё играло пламя революции, но успокоившееся и ставшее воспоминаниями, терзавшими, как раны от пуль: он, как и многие юноши среди прибывших, так и не остриг длинных, до плеч, тёмных волос, был худ и жилист, и глядел так, что всякий разговор с ним казался поединком. Анне вдруг захотелось уйти и как можно скорее, но стоило ей пошевелиться, как взгляд юноши впился в неё, едва не причиняя боли. Девушка осталась в надежде, что вскоре внимание странного юноши переключится на что-нибудь ещё. Но он сверлил её взглядом до конца гуляния, да и Иларий нет-нет, а поглядывал на гостью деревни.

Впервые за долгое время прекратилась череда снов без сновидений, окутывавших Аннабелль беспросветным черным пологом всякий раз, как она, обессилев после работ в поле, падала на кровать. В доме Селены постелью девушке служил тюфяк с подушкой и одеялом, потому что кроватей было всего две: на одной разместилась сама хозяйка, на второй, побольше, — дети. Анна не хотела притеснять хозяев и была вполне довольна своим местом в доме. «В конце концов, постель нужна всего лишь для того, чтобы спать», — успокаивала она саму себя. В доме Селены не было ни туалетных столиков, ни книжных полок, даже зеркало было всего лишь одно и такое, что в нём с трудом удавалось что-либо различить. Тем не менее, всё выглядело опрятно и казалось, что всего достаточно и жаловаться не на что — Анна и не решалась жаловаться. Она изо всех сил убеждала себя, что рада вернуться к своей прежней кочевой жизни с ночёвками там, где повезёт, случайными попутчиками, чёрствым хлебом и бесконечными дорогами, вьющимися впереди, увлекая за собой. И всё же снился ей дворец с его сверкающими коридорами, большими окнами, ловившими лучи света, отзвуки балов по ночам, многочисленные напудренные и нарумяненные лица, кривые улыбки и пронзительный смех. И человек. В чёрном одеянии, с капюшоном, скрывающим лицо, с величественной осанкой, но надломленной линией плеч, будто на них резко опустили невыносимую тяжесть. Она видела его и притуплённая сном мучительная боль пронзала её, возвращая к реальности.

Аннабелль резко просыпалась в душной маленькой комнате, где спали дети, подходила к окну и бесшумно приоткрывала его, впуская свежий ночной воздух. Девушка всматривалась в небо, надеясь среди чёрных шпилей леса увидеть очертания башен. Зачем? От этого становилось ещё труднее удержаться от мыслей о Клоде и о возвращении к нему, но не думать об этом девушка не могла. С улицы доносились отголоски песен — кто-то продолжал веселиться, несмотря на то, что в окнах вот-вот должен был забрезжить рассвет. Анна прикрыла ставни и вернулась на свою лежанку. Сон не шёл и девушка сверлила взглядом потолок; изредка она поворачивала голову и в окно видела небо, удивительно светлое от множества звёзд, постепенно начинавших исчезать с небосклона. На место им приходили предрассветные сумерки.