Книга За стеной из диких роз, страница 160 – Саша Урбан

— Вы удивительно прекрасны, — проговорил он с каким-то восхищением, казавшимся ему самому несвойственным и чем-то новым.

Анна виновато кивнула и вышла на улицу в спасительные объятия летних сумерек. На кожу пятном легло неприятное ощущение, с каждой секундой всё больше разраставшееся. Придя в дом, девушка принялась собирать вещи.

Она собиралась уйти рано утром. Птица-проводник терпеливо ждала её, прячась где-то в тени садовых деревьев и то и дело повторяя: «пора в путь». Анна согласно кивала и спешила. Она не спала всю ночь, дожидалась, когда уснут Селена и дети, но те словно не могли наговориться. В душе Анна радовалась за них, но желание не изменять традиции и уходить тихо и незаметно было сильнее. Она не умела и не любила прощаться. После полуночи сон сморил всех, даже Аннабелль впала в лёгкую дрёму и проснулась только на рассвете. Тут же всколыхнулась паника — все в деревне начинали просыпаться и уходить у всех на виду казалось Анне чем-то преступным, как будто она что-то украла. Девушка быстро схватила свой мешок и поспешила на улицу, но там её ждало ещё одно неприятное открытие.

Два человека в чёрных плащах стояли возле двери, заграждая путь своими широкими плечами. Анна осторожно, бочком,попыталась протиснуться между ними, но мужчины тут же сомкнули строй.

— Что здесь происходит? — воскликнула девушка, уже не боясь кого-либо разбудить.

— Его Светлость отдал приказ, чтобы мы обеспечивали Вашу безопасность, — донеслось откуда-то сверху, из-под карниза, в который мужчины едва не упирались головами. Все попытки Аннабелль пройти мимо них оказались безуспешными: стражники оказывались у дверей, у окон, даже под крышей, как будто угадывая, как девушка попытается сбежать. Соседи лишь увлечённо наблюдали за этой картиной, а Анна всё больше впадала в отчаяние.

И лишь малиновка продолжала твердить: «Пора в путь. Пора в путь».

***

Анна была под импровизированным домашним арестом уже несколько дней. Приспособиться было трудно, чтобы выйти куда-то, она должна была сообщить точное направление своим надзирателям, и только тогда покинуть дом, а те следовали за ней. И как бы Анна ни пыталась избежать их внимания — ей это не удавалось, только два человека следовали за ней, и неизвестно, сколько ещё просто наблюдали. С каждым днём девушка всё больше впадала в отчаяние и рука всё чаще рефлекторно находила рукоять ножа. А что, если.? Нет! Она тут же отдёргивала руку, точно гладкое дерево обожгло её. Но мысль о необходимости побега любыми способами всё чаще посещала её. Телохранители не давали ей навестить Илария, якобы тот не давал такого приказа, тогда девушка пыталась завести их в лес и помочь им заблудиться, но после третьей неудачной попытки оставила и эту затею.

Виктор напряжённо наблюдал за этим, пытаясь придумать, чем он сам может помочь. В такие моменты идея свергнуть Илария казалась ему совершенно безумной, но одновременно с этим приходило осознание, что иначе пострадают ещё больше людей. В такие моменты он поражался, как им год назад удалось свергнуть целую династию, а теперь едва хватало духу придумать, как избавиться от нового правителя, власть которого не подкреплялась никакими божественными законами, а лишь волей (или неволей) народа, который он делил на группы и стравливал их между собой. Возможно, всё шло так медленно от того, что Виктор всё же был привязан к Иларию и план консулата был для него сродни отцеубийству, а может, ошибкой с его стороны было доверить такое ответственное дело третьему лицу. Он вдруг понял,что проявил крайнее малодушие в тот момент, когда передал нож Аннабелль. Чего он ожидал? Что она испугается правителя и без промедления всадит ему нож между рёбер? К своему стыду, он действительно рассчитывал на такой исход. Тогда бы он помог ей сбежать из деревни и дело бы замяли. О чём он только думал?