Книга Аптека Снежного барса, страница 96 – Катя Водянова

Ответ слушать не стал, посветил мне чем-то в глаз, затем заставил открыть рот, взглянул на горло и почему-то постучал по зубам.

– Меняла? – спросил он.

– Заново вырастила. Упала неудачно, когда была помладше.

– С пеленального стола? Где такая юная госпожа могла лишиться зуба?

Я не стала комментировать и рассказывать, как однажды грохнулась с крыши в Гимзоре. Убегала от парней из местной банды, поскользнулась и полетела вниз. Приземлилась более или менее удачно, только сломала руку и выбила зуб. Вырастила его уже в Дагре, сестра с зятем сделали подарок ко дню рождения.

Ирвин бы все равно не понял и не поверил, поэтому и хотела другого доктора. К тому же спорить с открытым ртом неудобно, и чем больше мы общаемся, тем больше у Ирвина шансов меня узнать. Придется ему жить без моих захватывающих историй.

Удостоверившись, что с горлом у меня все в порядке, он взял мое запястье и сосчитал пульс. При этом почему-то старался не смотреть мне в глаза.

– Можешь не дергаться, я не в обиде, что бросил тогда посреди улицы и не повел в чайную, – улыбнулась я.

– Об этом и не думал.

– Зря. Я бы тебя научила выбирать правильный чай.

– Как будто ты мой пробовала. И давай раздевайся.

– Быстрый какой! А на свидание? Угостить чем-то? Познакомиться поближе?

Ирвин изогнул брови и выразительно постучал деревянной трубкой по руке. Я видела такие у лекарей, но саму как-то не обследовали. Да и что внутри слушать можно? Вопрос я озвучила, на что Ирвин показательно закатил глаза.

– Такая ярая революционерка и не знаешь элементарных вещей, вроде строения своего тела?

– Знаю… – Я уже собралась поделиться с ним бездной информации об уязвимых точках. Куда нужно бить, чтобы обездвижить, лишить сознания или заставить взвыть от боли. Потом подумала, что юной Габриэлле такие речи не подходят, и сменила тему: – Много о мужском организме.

И в довершение подмигнула аптекарю, на что он невозмутимо расстегнул пуговицы на моей рубашке и приложил один конец трубки к груди. Мне было неловко раздеваться перед ним, но и отбрыкиватьсяпосле случившегося в банях – странно. К тому же Ирвин не приставал и не лапал меня, а действовал так же, как при осмотре других пациентов.

Даже обидно, что ли.

– Незамужнюю девушку в людном месте лишают одежды, – продолжала бухтеть я, пока стягивала с себя блузку, – какое же здесь равноправие?

– Не болтай две минуты, борец!

Он наклонился и вначале слушал, как стучит мое сердце, затем дыхание. В конце обстучал мне всю спину и правое подреберье и только тогда попросил одеться. Все так же без эмоций и лишних движений.

– С тобой все в порядке, надо бы обследоваться у мага, вдруг проблемы по их части, – закончил он.

– Невыполненное магическое обязательство, – призналась я. – Не могу его исполнить, от этого иногда накрывают приступы.

– Могла бы и раньше сказать.

– Ты так резко меня раздевать начал, не успела и словечко вставить. Вы, мужчины, такие слабые и ранимые, не тот взгляд или движение – уже осечка.

– Чай, свидание, равноправие, – загибал он пальцы, при этом оставался таким же невозмутимым. – Любое из них можно было опустить и вставить рассказ о своем магическом обязательстве.

А я-то поверила болтовне Лестера, что нравлюсь Ирвину. Слушала это, мысленно краснела и смущалась. На деле аптекарь сидит сычом напротив меня и сверлит взглядом. Мог хотя бы улыбнуться или возмутиться словам об осечке. Со слов сестер, обидная шутка.