Книга Притворщица, страница 39 – Ольга Пашнина

Он осекся и отвернулся к окну.

– Что?

– А я смогу поквитаться с Карлом Кордеро.

– Не понимаю. Ты только что сказал, что все это – игры разума, что случившееся нереально.

– Ты понимаешь, Ким, – неожиданно холодно отрезал Хантер. – Ты все понимаешь очень хорошо.

– И нам бы хотелось. – Мы услышали шаги.

В комнату вошла Кортни. Я вжалась в спинку кресла при виде сестры. В последний раз так близко я видела ее, когда пыталась убить.

– Вы подвергли мою сестру опасности, хотя утверждали, что ей грозит лишь эмоциональная встряска. Вы явно преследуете какие-то свои цели, и мне бы хотелось узнать какие. Время недомолвок ушло, целитель Дельвего. Либо вы рассказываете всю правду, без увиливаний. Либо я сделаю все, чтобы остаток жизни вы провели за решеткой, потому что подобные эксперименты над пациентами вряд ли законны. Король закрывает глаза на ваши… методы. Но даже он не станет рисковать, чтобы вас защитить.

Она изменилась. Перед тем как меня упекли в лечебницу, Кортни слабо напоминала ту главу семьи, роль которой ей приготовил отец. Она старалась, конечно, и оттого мне было смешно. Испуганная, ненавидящая Хейзенвилль и все, что связано с семьей, Кортни отчаянно боялась потерять авторитет. Она едва не разрушила отношения с Гербертом, превратившись из девушки, которую он любил, в надменную стерву, не приемлющую, когда ей перечат.

Но сейчас перед нами стояла совсем другая Кортни. Спокойная, властная, уверенная в себе. Даже несмотря на то, что одной рукой она обнимала огромный живот, в ее облике не было ничего трогательного или беззащитного. И в серьезности угроз сомневаться не пришлось.

– Твоя сестра права.

Алан Ренсом снова появился передо мной.

– Это далеко не вся история.

Я повернулась к Хантеру.

– Почему ты попросил о переводе, когда узнал, что я попала в лечебницу?

– Потому что история Алана Ренсома – это и моя история, Ким.

* * *

В гостиной горел камин, и, увидев, как я дрожу, один из присутствующих поднялся, чтобы уступить мне место у огня.

Это был Герберт.

Я не смогла бы поблагодарить его, даже если бы попыталась. Голос не слушался. И я просто кивнула, чувствуя, как под всеобщим вниманием хочется съежиться и забиться в самый дальний угол.

Здесь были все.

Кортни, Герберт, Кайла и мужчина, в котором я узнала ее мужа Райана. Хантер принес мне чашку чая, а на полу рядом с диваном уселась Хейвен. Несмотря на тошноту, мне до ужаса хотелось есть, но я не решалась попросить и грела руки о чашку чая. Второй раз за вечер мне хотелось плакать, но уже от мысли, что сестры никогда не простят меня. Никогда не примут в свою семью. И жить в полном одиночестве еще хуже, чем в абсолютномбезумии.

– Мы ждем, Хантер, – произнесла Кортни.

Он тяжело вздохнул.

– Я много лет искал вашего отца. Если быть точнее, сначала я не знал, что ищу именно его. Когда я был ребенком, мою старшую сестру убили. Я не знал кто, почти ничего не видел. Лишь как она истекает кровью, сидя в кресле перед ковром, где я играл.

Я вспомнила мертвую Кристину в кабинете. Кровавую надпись на стене. Отец убил сестру Хантера? Зачем?

– Ее смерть оставила неизгладимый отпечаток. Убийцу не нашли. Открыв в себе дар менталиста, я сотрудничал с управлением стражи. Надеялся, что найду похожие убийства.

– И нашел «Дора Заката»?

– Да. Веронику Лавреско. Почерк был ее: жертва открывала дверь сама, вероятно не видя в красивой женщине угрозу. Затем следовал сильнейший ментальный удар – и жертва медленно умирала. Идеальное убийство, никаких следов.