Книга Притворщица, страница 46 – Ольга Пашнина

– В смысле кто? Я – Хейвен! Тебе память отшибло?

– Я имею в виду, ты мое видение? Или реальная душа девушки, которую я убила? Ты существуешь или я тебя придумала?

– Думаю, ты сама знаешь ответ. Просто не хочешь признавать.

– Если бы я знала, то не спрашивала бы, – огрызнулась я, и Хейвен пропала.

Кристина и Алан больше не приходили. Но я вряд ли уже поверю в них, даже если увижу. Сейчас, вспоминая все произошедшее с первого выхода из лечебницы, я поражалась тому, что не догадаласьраньше.

Как Алан внезапно появлялся и так же внезапно исчезал.

Как Хантер все время был рядом и при этом ни разу не поговорил ни с Кристиной, ни с детективом.

Как возничий и Тай не обращали внимания на моих спутников.

Их просто не существовало, а я не замечала, погруженная в страхи и отголоски воспоминаний.

Даже интересно, как Хантер их создавал. Это ментальное внушение? Или грамотная манипуляция моим личным безумием?

Когда-то я могла создавать иллюзии. Меня называли талантливой менталисткой. Прочили колледж в Даркфелле. Окружающие не знали и о десятой части того, что я могла. Зато сейчас никаких секретов: магии у меня не осталось. На самом деле в этом даже есть определенное везение – далеко не все выживают после этой процедуры.

Я плохо помню те месяцы в лечебнице. Тогда проигрыш меня практически сломал. Оказавшись наедине с собой, в четырех мягких стенах, я словно провалилась в полубессознательное состояние. И вышла из него, лишь однажды увидев Хейвен.

И почерк отца в старой книжке.

А ведь что-то изменилось. Хантер что-то сделал, или после ментального удара в моей голове все перевернулось. Вернулись эмоции, отличные от страха и ненависти, мир вокруг как будто стал ярче. Его вкусы и запахи приобрели смысл.

Стало не все равно.

Я с удивлением поняла, что мокрые ресницы – не от воды, а от слез. И несколько секунд прислушивалась, боясь, что кто-нибудь войдет, но дом, похоже, еще спал. Тогда я отпустила эмоции и дала волю слезам. Прижав руку ко рту, чтобы не дать себе сорваться в рыдания, оплакивала жизнь, которой не случилось, сестер, которым я была не нужна. Будущее, которого сама себя лишила.

Ложь себе имеет ту же природу, что и выдуманные герои.

Я не вернусь домой. Не стану нормальной. Не буду обедать с сестрами по выходным и брать на каникулы племянников.

Раньше меня это не волновало. А сейчас почему-то нестерпимо обидно и больно.

На макушку легла тяжелая теплая рука. Я почему-то подумала, что она принадлежит Хантеру, и посмотрела наверх, ожидая, что он улыбнется и скажет что-то вроде «Ну что ты расклеилась? Все будет нормально».

Но вместо него увидела монстра, скрючившегося под темным плащом.

Он надавил – и я ушла под воду, едва успев схватить ртом воздух.

Сквозь воду, покрытую мерцающим осадком от пены, я видела бесформенное черное пятно. Отец без особых усилийдержал меня под водой, а драгоценного воздуха оставалось все меньше и меньше. Внутри все обожгло, когда я случайно хлебнула воды, а потом холодный ужас сменился странным спокойным осознанием: это действительно конец. Очень ироничный, учитывая то, что меня не убил ментальный удар. И обидный. Утонуть в ванне в доме, полном народа?

Удивительно, сколько мыслей появляется в голове в последние секунды.

«Только бы он не тронул остальных», – подумала я.