Книга Притворщица, страница 54 – Ольга Пашнина

Именно выжить, ведь сложно назвать жизнью существование в беспомощном неподчиняющемся теле.

Это место служило ему домом, лабораторией, склепом.

Но его пришлось оставить.

Я шла не то по памяти, не то по интуиции. По коридору в огромную кухню, из которой можно было спуститься в подвал.

В отличие от остального дома, в подвал вела крепкая каменная лестница. Она уходила глубоко во тьму. Хантер помог мне спуститься. Только приняв его руку, я поняла, насколько напряжена.

– Ты как? – тихо, чтобы не услышали остальные, спросил он.

– Лучше, чем когда-либо.

Вспыхнул свет – Райан воспользовался огнем. Очертания предметов проявились не сразу, отблески пламени неспешно рисовали контуры предметов.

Когда глаза привыкли к полумраку, нам явилась святая святых – лаборатория Конрада Кордеро.

Герберт хрипло выругался, а Хантер, явно боясь, что я сорвусь, мягко притянул меня к себе. А может, человечность, атрофировавшаяся за годы работы, вдруг взяла верх и ему просто стало меня жаль.

Для какого-нибудь историка или коллекционера эта лаборатория стала бы бесценным даром. Иные работали на протяжении всей жизни, чтобы обнаружить хоть что-то в тысячи раз менее древнее.

– Думаю, это то немногое, что он смог увезти, – не скрывая отвращения в голосе, произнес Райан. – Проклятый садист.

Нет, здесь не было потеков крови, человеческих костей и замученных животных в духе страшных рассказов. Только книги. Много книг, дневников и свитков. Пустых банок с зельями, от старых и помутневших до совсем новых, блестящих.

А еще кресло. При виде его меня пробрала дрожь. Старинный предмет интерьера превратили в нечто совсем иное, добавив ему ремней и веревок. Они удерживали жертву в кресле, надежно фиксируя руки, ноги и, главное, голову. При виде их я инстинктивно потерла шею, почти наяву ощутив удушающий захват ремня.

– Печальное зрелище, – сказал Хантер. – А ведь Конрад был выдающимся магом. Его исследования спасли сотни тысяч жизней. В какой момент он превратился в существо, живущее здесь и убивающее невинных?

– В тот момент, когда решился убить своего сына, – ответила я. – Во всех нас бродят разные мысли, подчас темные или жестокие. Мы им не поддаемся, осознавая всю неправильность этого. Но в тот момент, когда мы решаемся убить… по-настоящему, хладнокровно лишить жизни другого человека – мы превращаемся в чудовищ. И дальше все зависит от того, насколько долго нам позволяют ими быть.

Я подошлак столу с дневниками и полистала парочку. Один, самый свежий, даже не был закончен. По мере того как отцу становилось хуже, понятный и каллиграфический почерк превращался в невнятные закорючки, которые даже я могла разбирать с огромным трудом.

«Кровь. Разум?»

«Ментальный барьер – как сломать?»

Кое-что отец все же рассказывал. Я с трудом вспоминала подробности, но сейчас, при виде его вещей, записей, работ, обрывки всплывали в памяти, добавляя и без того мрачной картине темных мазков.

Ритуал работает, если есть связь на крови. Если в венах жертвы течет твоя кровь – ты выиграл. Если нет – проиграл.

У каждого из нас есть ментальный барьер. Та преграда, отделяющая душу от внешнего жестокого мира магии. У кого-то барьер слабый, даже небольшого ментального удара может хватить, чтобы убить. У кого-то сильный, и не всякому магу под силу пройти через него.