Книга И возродятся боги, страница 269 – Наталья Способина

– Вдруг он расскажет по-хорошему? – жалобно произнесла я, потому что присутствовать при пытках была просто не готова.

– Пока ты будешь ждать, твоего сына могут убить… или еще чего. – Он кивнул на Миролюба.

– Дело говорит, – поддакнул Миролюб, так и не выпустивший мое плечо.

– Алвар, спроси, что ему нужно, – произнесла я, потому что полагаться в такие минуты на язык, в котором я могла что-то недопонять, было неразумно.

– Жить, – ответил Гарай, и Грит рассмеялся неприятным смехом.

– «Я – море», – передразнил он.

– Чем я могу ему помочь?

Алвар бросил на меня нечитаемый взгляд, однако перевел мои слова на кварский. С тем же равнодушием он перевел ответ:

– Дай мне силу жизни – и я помогу вам его победить.

Сказав это, Алвар вдруг неожиданно шагнул к Гараю и, склонившись, схватил его за горло. Альгидрас тут же переместился ближе и приставил меч к боку ведуна.

– Откуда в тебе Огонь? – отшатнувшись, спросил Алвар.

Оказывается, он не собирался душить Гарая, а лишь хотел коснуться открытого участка кожи, что сделать на закутанном с ног до головы ведуне было затруднительно.

– Дайте мне глоток жизни – и я отвечу.

Алвар повернулся ко мне, и я шагнула было вперед, однако он обменялся взглядами с Враном и жестом что-то ему приказал, а потом, улыбнувшись пугающе доброй улыбкой, произнес:

– Отвернись, краса.

Я не пошевелилась, тогда Миролюб, с силой сжав мое плечо, развернул меня к себе. Вран был вынужден тоже развернуться, потому что все еще держал меня за запястье. Я хотела было спросить у него, что происходит, но его лицо стало вдруг совсем таким, как в те минуты, когда они с Алваром тренировали Альгидраса: сосредоточенным и серьезным. За нашими спинами раздался сдавленный стон, а моему запястью вдруг стало горячо, и вместе с этим меня окатило холодом и дикой, неконтролируемой паникой. Вран что-то прошептал на кварском, и Миролюб неожиданно перевел: «Потерпи». Стон позади нас перешел в крик, и мое сердце заколотилось в горле. Все во мне требовало остановить Алвара, но я понимала, что он пытаетсяспасти моего сына, что Гарай – враг и сейчас не время для жалости. Я заткнула одно ухо свободной рукой, а добрый Миролюб прижал ладонь ко второму моему уху. Запястье нестерпимо жгло, и я была этому рада. Боль отвлекала от удушающего страха. Оставалось надеяться на то, что Алвар знает, что делает.

Вдруг жжение исчезло, и Миролюб убрал ладонь от моего уха. Паника прекратилась так резко, будто ее просто выключили. Распахнув глаза, я задрала голову и встретилась взглядом с княжичем.

– Опять зеленая. Да что с вами, девками, делать-то? – его голос прозвучал преувеличенно сердито.

Я посмотрела на Врана. Если, по словам Миролюба, я была зеленой, то лицо Врана краски вообще покинули. Он выглядел бледным и изможденным, и оттого текущая по подбородку струйка крови из прокушенной губы казалась слишком яркой.

– Ты поранился, – зачем-то прошептала я.

Вран утер ладонью кровь и, пощупав языком губу, успокаивающе махнул рукой. Бросив взгляд на свое запястье, которое он наконец отпустил, я обнаружила там пузырь свежего ожога.

– Вот те на, – вырвалось у заметившего это Миролюба. Осторожно взяв меня за руку, он принялся рассматривать пузырь. – Морковью давленой бы его… Или медом.

Не успел он договорить, как пузырь начал опадать и подсыхать. Через полминуты на его месте осталось лишь коричневое пятно старого ожога.