Книга И возродятся боги, страница 46 – Наталья Способина

– Это было страшное время, девочка. Именно поэтому мы решились бежать. Будь мы старше, сильнее и где-то, возможно, мудрее, все получилось бы иначе… Дарим рос с нами, был нам братом. Его самого аэтер внутри, верно, тоже томила. Но, думаю, еще больше он хотел познать могущество, ибо, не будь его Сила заперта, подобно нашим, он мог бы одной лишь волей создать целый мир, равно как и разрушить, используя для этого любого из нас. Дарим придумал план. Он многое знал об Истинной аэтер. Пока он был младенцем, мать касалась его, и он мог видеть то, что некогда видела она. Не только этот мир, но и тот, который аэтер покинула. Он говорил, что мы тоже можем сбежать на Изнанку нашего мира. Достаточно будет несильно его ранить – и вырвавшиеся из нас стихии прорвутткань между мирами. А там мы наконец освободимся и сможем зажить полной жизнью. Тогда-то и оказалось, что мы все хотим разного. Гаттар считал, что нам нужно будет убить Дарима в новом мире. Сумиран настаивал на том, что нам нужно убить и Рамину, и Дарима и остаться здесь. Он не верил в то, что ткань миров порвется, и считал Дарима лгуном. Я разрывался между желанием избавиться от мук, приносимых Силой, и желанием поддержать Сумирана, а Харим… Харим нас невольно предал. Мы все были немного влюблены в Рамину, потому что она заключала в себе то, к чему тянулись наши сущности. Но именно Харим стал тем, кого она коснулась… и узнала о нашем плане.

Я посмотрела на Альгидраса, невольно вспомнив, как Дева показала Миролюбу случившееся в избушке, когда он дотронулся до ее руки.

– Но мы все же решили бежать, – меж тем продолжил Альтар. – Мы были слишком юны и глупы. Я до сих пор помню тот день: Гаттар занес нож над рукой Дарима и вдруг словно оцепенел. Оказалось, он увидел Рамину. Надо сказать, ее взгляд вышибал дух из всех нас. Ты словно чувствовал себя единственным, самым главным. На неокрепший, юный ум это имело пагубное воздействие. К тому же она могла успокоить Силы внутри нас одним лишь своим присутствием. Если, конечно, сама того хотела. В тот раз она забрала нож у Гаттара и полоснула Дарима по груди. Нет страшнее боли и радости, чем в миг, когда твоя стихия сливается с Силой аэтер. Оглушенные и испуганные, мы рухнули в небытие. Оказалось, Дарим не лгал: за его аэтер вырвались наши стихии и мы сумели прорвать ткань мира. Только он остался здесь, а с нами на Изнанке оказалась Рамина.

Альтар будто вынырнул из задумчивости и перевел взгляд на меня. Я ошеломленно молчала, не зная, как это все прокомментировать. С одной стороны, рассказанное им звучало безумно, с другой же – я сама однажды так же оказалась, как он выразился, на Изнанке этого мира.

– А что стало с Даримом? – спросила я наконец.

– Его жизнь превратилась в тяжкое испытание длиной в столетия. С нашим исчезновением его жажда лишь усилилась, ибо как стихии не могут быть без аэтер, так и аэтер тоскует по стихиям. Но, оставшись здесь, он невольно спас свою жизнь, потому что, как ты, верно, уже слышала, мы не смогли совладать со своими Силами в новом мире.

– Знаете, это такая мутная история, чтоя бы, пожалуй, послушала вашу версию случившегося, – мило улыбнулась я, потому что, если верить Альтару, никакой великой любви, о которой рассказывал Алвар, не существовало вовсе.