Книга И возродятся боги, страница 63 – Наталья Способина

Оттеснив Альгидраса, я присела перед сыном на корточки и крепко его обняла. Он дрожал от холода, несмотря на то что здесь было лето и над нашими головами светило солнце.

– Ты же хотел приключение? – улыбнувшись, спросила я.

Димка осторожно кивнул, но было видно, что приключение его ничуть не вдохновило.

– Давай снимем мокрую одежду, чтобы не простудиться, и будем ее сушить, – вновь улыбнулась я, хотя на самом деле хотелось разреветься от страха и бессилия.

– А где мы будем ее сушить? – спросил мой городской до мозга костей ребенок.

– Вон на тех больших камнях, – старательно изображая воодушевление, указала я на два здоровенных валуна.

На лице Димки появился проблеск интереса. Он сам стащил промокшие штаны, оставшись в трусах, на которых красовалась вереница жизнерадостных крабиков.

– Их тоже лучше снять, – посоветовал Альгидрас, и Димка, послушно раздевшись догола, побежал раскладывать одежду на камнях. Так спокойно, как будто бегать босиком по мелкой гальке было для него обычным делом.

Поднявшись на ноги, я посмотрела на хванца. Тот успел стащить футболку и теперь ее отжимал.

– Я раздеваться не буду, – на всякий случай предупредила я.

– Ты можешь заболеть, – произнес он.

– Плевать, – отрезала я, но тут же подумала, что в случае моей болезни о Димке никто не позаботится. – Отвернись!

Я ненавидела это омерзительное чувство беспомощности, которое поднималось во мне, стоило подумать о будущем.

«Скучала по миру, где ты никто и за тебя всё решают? Получите, распишитесь!»

Альгидрас, к счастью, поспешно отвернулся и отправился раскладывать на камне футболку. Там же, у валунов, он снял джинсы и, отжав их, пристроил рядом с кое-как сваленной детской одеждой. Я услышала, как он что-то сказал сыну, прежде чем начать расправлять его вещи. Димка с энтузиазмом бросился помогать. Зло выдохнув, я стащила с себя мокрое платье и как смогла его отжала. Оставшись в нижнем белье, я почувствовала себя очень неуютно. И пусть иные купальники бывают гораздо более смелых фасонов, мысль о том, что я разделась на глазах Альгидраса, доставляла дискомфорт. Можно было бы, конечно, понадеяться на его порядочность и решить, что он не будетсмотреть в мою сторону, вот только я чувствовала его взгляд. И это бесило отдельно.

Я медленно выдохнула, стараясь успокоиться, и на миг прикрыла глаза. Стоило это сделать, как я поняла, что чувствую себя иначе, чем в том, моем, мире. Отрицать это было глупо. Здесь я будто оживала с каждым вдохом, несмотря на то что в легких еще покалывало, а перетруженные кашлем мышцы пресса были до сих пор напряжены.

Согревшийся Димка без всякого страха подбежал к воде и стал шлепать по ней босыми ногами.

– Дима, отойди! – тут же отреагировала я.

Сын, не привыкший к моим окрикам, испуганно замер.

– Это безопасно, – услышала я за спиной. – Здесь никого нет. И никто к нему не приблизится. Я даю слово.

Я медленно повернулась к Альгидрасу, очень надеясь, что по моему взгляду ему станет понятно, что именно я думаю о его слове, о его порядочности и о нем самом…

– Доволен? – спросила я его и, не дожидаясь ответа, пошла к сыну.

Висевшее на плече мокрое платье неприятно холодило кожу, но отойти к валуну, оставив ребенка у воды, я не могла. В конце концов, разложу его на камешках прямо там, у моря. Однако не успела я сделать и пары шагов, как платье с моего плеча исчезло. Наш новоиспеченный глава семьи проявил чудеса заботы. Оборачиваться я не стала. Благодарить – тоже.