Книга И не прервется род, страница 73 – Наталья Способина

Оказалось, что оба пленника ранены, а Вран в придачу не может наступить на ногу. Альгидрас с Алваром на паруколдовали над пострадавшими, в то время как Миролюб пристально смотрел на деревья, за которыми скрылся Ансгар. Думал ли он об опасности возвращения воина Огня или же скорбел о своих людях, я не знала. Стоя в стороне от всех, я чувствовала себя опустошенной. Эйфория вчерашнего утра, казалось, была в какой-то другой жизни, и я даже не была уверена, что в моей.

Один из людей Алвара толкнул меня под локоть и, когда я, вздрогнув, обернулась, протянул мне флягу, украшенную письменами.

– Вода, – сказал он и, проведя рукой перед своим лицом, добавил: – Кровь.

Я коснулась подсохшей крови под носом, поблагодарила воина и, плеснув немного воды на рукав, принялась оттирать разводы с лица. Мне очень хотелось оказаться дома. Не в Свири, а в своем мире. Где не было вот этого всего. Вернув флягу, я наконец подошла к группе мужчин.

Лежавший на земле Вран был бледен и дышал с присвистом. Его успели раздеть до пояса и перевязать, а лодыжку зафиксировать палками и веревками. Слева на ткани, перетягивавшей грудь, проступили кровавые разводы. С трудом отведя от них взгляд, я шепотом спросила неизвестно у кого:

– Ногу сломал?

Обернувшийся Миролюб коротко кивнул, а потом шагнул ко мне и, приобняв меня за плечи, притянул к себе.

Я обессиленно уткнулась лбом в его плечо, осознавая, что он правильно понял слова Ансгара. Даже если бы я не стала женщиной Альгидраса физически, я все равно никогда не была и не буду его, Миролюба. Однако он прижимал меня к себе, бездумно поглаживая мои волосы, и я испытывала острое чувство благодарности, прислушиваясь к тяжелому дыханию Врана и отчаянно желая, чтобы он поправился. Чтобы не как Горислав, там, на просеке…

Не знаю, сколько мы находились на этой проклятой поляне до того, как нас обнаружил один из разъездов Радима. Миролюб отошел с воинами в сторону и долго о чем-то говорил. После он дал команду двигаться, и наш изрядно поредевший отряд устало зашевелился.

Когда Альгидрас подошел ко мне, я почувствовала, как сердце замерло, а потом понеслось вскачь, а затем меня накрыло глухой тоской, похожей на ту черную завесу безысходности, которую мне однажды показывал Алвар. Я не сразу поняла, что часть этого точно не мое.

– Едем! – коротко скомандовал Альгидрас и сцепил руки в замок, подставляя их мне как подножку, чтобы я могла забраться в седло.

Ошарашеннаянеожиданной волной эмоций, я не сразу отреагировала, продолжая смотреть на его бледное лицо. Он нехотя встретился со мной взглядом, но тут же один из воинов Алвара оттеснил его прочь и подставил мне руки, что-то пробурчав по-кварски.

– Он сказал руку поберечь, – равнодушно перевел Альгидрас, хотя я не спрашивала.

Оказавшись в седле, я подумала, что эмоции Альгидраса – опустошение, тоска и где-то там, на дне, страх – мне совсем не нравятся. Алвар говорил, что щиты Альгидраса падают, когда он измотан или ранен. Кажется, это был именно тот случай. И от этого страшно было уже мне.

Мы медленно въехали в лес и на первой же развилке свернули налево. Больше не было бешеной скачки – кони шли шагом, потому что трое из них несли по два всадника. Воины Радима проводили нас до развилки и направились туда, где произошла битва. Я набралась храбрости и обратилась к Альгидрасу: