Онлайн книга «И приведут дороги»
|
Убедившись в том, что головокружение слегка отпустило, я встала и нетвердой походкой направилась в сторону дома. По пути вспомнила о платье. Как назло, вслед за этим вспомнилось, что Альгидрас уехал из Свири и неизвестно, когда вернется и вернется ли вообще. По сути дела, что его держало в Свири? Он говорил, что Святыня где-то близко, но явно не здесь. Как он когда-то сказал? «Я пойду туда, куда она позовет»? Может быть, она уже позвала его, и он больше не вернется? Я тяжело опустилась на крыльцо и сжала виски пальцами. Мысли вернулись к поездке. Каменица… В задумчивости несколько раз повторив это название, попыталась вспомнить, писала ли я об этом городе, и поняла, что нет. А это, как ничто другое, доказывало, что этот мир жил своей собственной жизнью. И значит, я отнюдь не являлась автором, нет, – я даже не могла претендовать на роль главного героя. Как там сказал Альгидрас? Моя задача передавать знания?.. «А еще я должна поехать в Каменицу». Мысль была не моя, но сил спорить со Святыней не осталось, поэтому, глубоко вздохнув, я собралась с духом и вернулась в покои Добронеги. Там я принялась доставать из сундуков платья, рубахи, сарафаны, отрезы ткани, стараясь не рассматривать их, не вникать, что это и зачем. Просто монотонно делала свою работу: доставала – раскладывала, доставала – раскладывала. К приходу Добронеги одежда сушилась на бельевых веревках за домом, а я сама сидела на крыльце и перематывала моток пряжи – из тех, что лежали спутаннымив одном из сундуков. Добронега подоила навязанную за огородами корову, заставила меня выпить кружку парного молока, и мы приступили к сборам. Мать Радима указывала, что взять, не зависая, как я, над каждым платьем, и вообще действовала настолько четко, как будто каждый день собиралась в походы. Я выполняла все, что она говорила, стараясь не коситься в сторону по-прежнему приоткрытой двери, за которой висело платье матери Всемилы. Шальную мысль спросить у Добронеги, действительно ли это платье Найдены, я отмела сразу. Настоящая Всемила не могла его не видеть, если хотя бы раз заходила в гардеробную. А если так, то не могла ли она скопировать узор с этого платья? Тогда выходило, что резьба Альгидраса ни при чем… К вечеру я так извелась от бесконечного прокручивания в голове одних и тех же вопросов, необходимости быть при Добронеге и всеми силами участвовать в сборах, что просто валилась с ног от усталости. Зато вещи, которые мы собирались взять с собой в дорогу, были сложены в аккуратные стопочки на сундуках в покоях. Мы договорились подкладывать что-нибудь в эти стопки по ходу дела, а упаковать все уже перед самым отъездом. Я понятия не имела, во что мы будем все это паковать. Вспомнила, что даже у воинов князя, отправлявшихся в дорогу, не видела никаких сумок, разве что небольшие поясные и седельные, поскольку все они передвигались верхом. При мысли о лошадях я почувствовала, как желудок сделал сальто. А что, если мне придется ехать верхом? Испугавшись такой перспективы, я едва не спросила об этом Добронегу напрямую, но вовремя одумалась: вряд ли Радим усадит беременную жену на лошадь. А потом потянулись одинаковые и монотонные дни. Добронега по-прежнему уходила рано утром, но хотя бы возвращаться стала к обеду. Мы понемногу собирали вещи, готовились к отъезду, наводили порядок в доме, что-то перекладывали, что-то убирали. В один из дней к нам пришла незнакомая мне женщина, назвавшаяся Миланой. Добронега пояснила, что Милана будет присматривать за хозяйством в наше отсутствие. Сама не знаю почему, но я ожидала, что на хозяйстве останется жена Улеба, даже не задумываясь о том, что близость Улеба к семье воеводы не подразумевала близость всей его родни. |