Книга И оживут слова, страница 60 – Наталья Способина

– Не он подарил – его отец, – откликнулась Добронега. – Да не о том я, дочка. Князь отдал Златку за Радима, чтобы власть здесь укрепить, верность его подтвердить. Хотя куда уж верней Радимушки? – Добронега на миг замолчала.

Я нетерпеливо кивнула.

– У него шестеро детей, да все в укрепление союзов розданы.

– Это разумно, – ответила я, чтобы что-то сказать.

Добронега странно посмотрела на меня и вдруг проговорила:

– Помнишь-то, что сама просватана?

И я вспомнила. Желудок нехорошо сжался. Как у меня из головы могло вылететь, что Всемила просватана за княжеского сына?! Ведь Злата же упоминала! До этого момента я как-то не соотносила себя и Всемилу настолько, а тут вдруг поняла, что, если ничего не изменится, мне… придется выйти замуж неизвестно за кого! Я вспомнила, что Всемиле не понравился суженый и она надеялась уговорить брата отменить свадьбу, и сжала виски руками.

– Он едет с сыном?

– Никто не знает. Вчера вести пришли, что скоро ждать, а когда, с кем – неведомо.

Я медленно встала, подошла к котлу, накрыла его крышкой, двигаясь точно во сне. Что делать? Оказывается, все эти дни я жила припеваючи. Теперь же, когда Добронега сказала, что Всемила просватана, я по-настоящему испугалась. Испугалась до дрожи в коленях. И сразу на меня нахлынул миллион «а если». А если я так и останусь здесь навсегда? А если мне вправду придется выйти замуж неизвестно за кого?А если…

Сама мысль была настолько абсурдной, что поразила меня больше, чем вся ситуация с моим появлением здесь.

– Но почему? У Радима и Златы уже есть… союз. Зачем я?

Добронега вздохнула так, словно разговор причинял ей боль.

– Союз-то союз. Только те союзы ради детей заключаются. А Златку с Радимушкой Мать-Рожаница до сих пор своей милостью обходит.

Мне стало нехорошо, а Добронега продолжила:

– Да через тебя, дочка, верность Радимова еще крепче будет. Тут он уж никакого указа княжеского не ослушается.

Добронега снова вздохнула, теребя край фартука.

– Он мне не нравится, – чужим голосом проговорила я, повторяя мысли Всемилы.

Добронега подошла ко мне и крепко обняла. Я прижалась к ней изо всех сил, отчетливо понимая, что надежды Всемилы на отмену свадьбы были нелепыми и детскими. Просто потому, что сама она была взбалмошной и ветреной и считала, что жизнь похожа на сказку. А то, что Радим с детства во всем ей потакал, привело к тому, что она не воспринимала трудности всерьез. Я тоже пока многого не понимала, но даже мне было ясно, что здесь в конечном счете все решает тот, у кого больше власти, а все остальные просто повинуются. Например, в Свири прослеживалась четкая иерархия. Приказы Радима не обсуждались, хотя несогласные с ними были. Спорил с воеводой и вовсе один Альгидрас. Даже Улеб мог лишь что-то по-отечески посоветовать, но далеко не всегда Радимир его слушал. С Альгидрасом же, как я поняла, спорил до хрипоты, но нередко соглашался.

Значит, князь фактически хочет получить в заложницы сестру Радимира, чтобы навсегда приручить воеводу Свири. Радим как-то дал понять, что его верность не абсолютна? Или же Свирь настолько ценна, что князь перестраховывается, а для этого и сына не жалко? Я зажмурилась. И что мне делать в этой ситуации? Как вести себя?

– Ничего, дочка, – негромко проговорила Добронега. – Все образуется.