Книга Тайга, страница 21 – Лина Кэрл

— Отчего приятно?

— Когда отличница ставит троечнику такую оценку.

— Почемуже ты другой для окружающих? Зачем эта маска? — допытывалась я, желая побольше узнать о нем.

— Так удобно. Никто не лезет в душу. Но теперь… — Алекс стал серьезным, присел на корточки напротив меня и взял мои руки. — Есть ты, и, если захочешь, если это будет важно для тебя…

— Нет, — решительно перебила я. — Мне хочется и дальше оставаться единственной, кто знает другого Алекса. Я трусиха и боюсь не выдержать конкуренции.

Он снова улыбнулся, но взгляд оставался проницательным.

— Ты всегда будешь моей единственной. Можешь не верить, но будет именно так.

В ту минуту, мне показалось, что я превращаюсь в пушистое нежное облако. До чего же приятно слушать эти слова. Сердце громче застучало от счастья, которое казалось бесконечным! Я блаженно улыбнулась, достала сотовый и, пытаясь сделать наше первое селфи, положила голову на плечо Азарову.

— Что ты делаешь? — спросил он, сверкнув улыбкой.

— Хочу тебя сфотографировать.

— Зачем?

— Мне нравятся твои уши и нос, — шутя, промурлыкала я. — Планирую любоваться ими, когда тебя нет рядом.

— Поверь, я всегда буду рядом. Теперь ты никогда и никуда от меня не денешься, — обнадежил он, прижимая меня к себе и целуя в макушку.

Сделать селфи не получилось.

Однажды мы гуляли в лесу и набрели на запорошенный снегом охотничий домик.

— Может, зайдем? — предложила я.

— Нет! — вырвалось у него так резко и громко, что я вздрогнула. Он не кричал, это был рык, низкий и предупреждающий, от которого по спине пробежали мурашки.

— Неужели боишься? — удивилась я, не веря собственному предположению.

Алекс резко посмотрел вверх и по сторонам. Прислушался и даже, как мне показалось, начал принюхиваться.

— Некогда. Нам пора, скоро стемнеет, — настороженно бросил он и, заслонив меня спиной, повернулся к чаще.

В этот момент из заснеженных кустарников вышел сгорбленный старик с круглым лицом и узкими глазами.

— Замерзли? Сейчас огонь разводить стану, чайку заварю.

Одет он был в старый меховой полушубок, на голове — потрепанная шапка, на ногах — унты, через плечо висело охотничье ружье. Старик прошел мимо нас и стал медленно раскладывать хворост на земле. Что-то смешное и нелепое было в его поведении: он то сильно надувал щеки, пытаясь разжечь огонь, то громко кряхтел, обвиняя непослушное пламя. Наконец я не выдержала.

— Давайте помогу?

— Милана, нам надо спешить! — одернул Алекс и взял меня за руку.

— Что с тобой?! Это безобидный эвенок. Он неопасный.

Алекс продолжал озираться по сторонам и всматриваться в темноту.

Вот глупости! Что может произойти в лесу вдали от людей, когда рядом — только дряхлый охотник? Я подошла, разложила хворост с поленьями, помогла эвенку разжечь костер и села рядом на поваленную ель.

— Старый стал, руки совсем не слушаются, — пожаловался старик, сдвинув шапку на затылок. — А огонь — это хорошо. Может, чайку?

Я согласно кивнула и позвала Азарова.

— Давай останемся? Ну пожалуйста. Совсем на чуть-чуть, — как можно обаятельнее попросила я, глядя на костер, танцующий загадочный, известный лишь ему танец.

— Почему ты такая упрямая? — не прекращал ворчать Алекс, усаживаясь рядом. Он вел себя напряженно, как на передовой, нервно покручивая перстень на пальце.

Я любила огонь и могла часами смотреть на неуловимые движения языков пламени. Мне нравилось тепло, исходящее от него, потрескивание дров, но больше всего поражал свет — яркий, насыщенный, который словно ослепительный луч молнии разрезал сумрак осеннего вечера.