Книга Необходимо и недостаточно, страница 40 – Швепса

Детали ночи яркими картинками вспыхивали в памяти, воскрешая слова Малфоя, нагло отобравшего мою последнюю дозу вместо обещанных извинений.

После датура всегда было так: ты помнил всё, что происходило, но словно смотрел со стороны, лишь продолжая безвольно наблюдать на это сумасшествие.

Никак иначе, кроме сумасшествия в чистом виде, я не могла назвать действие наркотика. Он мгновенно делал тебя самым счастливым и одновременно с этим самым нелогичным человеком на свете.

Ну какого чёрта меня понесло вчера в гостиную? Я потёрла виски, пытаясь не корить себя и размышляя о том, как выбраться из этой задницы.

Интересно, есть хоть что-то паршивое в этом мире, с чем не был бы связан Драко Малфой? Я и представить не могла, что он зависим не только от алкоголя. Судя по тому, как ловко он стряпал дорожки, он принимал датур далеко не в первый раз. Чёрт бы побрал этого спятившего слизеринца, я не хочу вновь окунаться в пучину боли из-за его опрометчивых поступков.

Как он мог забрать мою последнюю дозу?! За что, чёрт побери, он так со мной?

Я ведь приносила ему еду. Ни разу даже не пыталась выставить его из башни, позволяя жить здесь. Молча терпела его истерические припадки и все выходки. Где хоть какая-то солидарность?

Как я могла жалеть это бездушное существо, что без зазрения совести отправил меня практически на смерть? Мне плевать, что он не знал о последствиях, потому что его понимание реального расклада вещей ни черта бы не изменило. Ему ведь всегда было наплевать на всех, кроме себя любимого. Для Малфоя это сиюминутное удовольствие, отвлечение от очередной проблемы, которые он создаёт сам себе, а для меня — спасение, без которого я не протяну и пары недель.

Превозмогая ломоту в теле, я встала с лестницы и, немного пошатываясь, направилась к центру гостиной, прямо к Малфою, раскинувшемуся на ковре. На языке была паршивая горечь после сна, но я не могла позволитьсебе отправиться в душ прежде, чем не разберусь с ним. Всё внутри меня наворачивало кульбиты от недоумения и гнева, словно раскалённой лавой текущих в моей крови. Заставляя меня оглядывать бледное тело аристократа с неприкрытой ненавистью и презрением.

Я и правда готова придушить его голыми руками.

Для него моя жизнь — пустяк, что-то лишнее и чужеродное для этого мира. Ведь куда важнее удовлетворение его потребностей, чем моё существование, за которое я борюсь изо дня в день: стала грёбаной наркоманкой, чтобы выжить. Сутками торчу в библиотеке, пытаясь спасти это самое грязное и бесполезное, по его мнению, тело.

Не обращая внимания на плохо слушающиеся ноги, я остановилась слева от блондина, невольно замерев. Закрадывающийся в гостиную рассвет освещал бледное тело Малфоя, и его светлая кожа словно блестела, отдавала чуть заметным розоватым свечением под лучами восходящего солнца.

И это было так непростительно красиво, что я просто стояла, не в силах оторвать взгляда от его равномерно вздымающейся оголённой груди. Чертовски несправедливо: иметь такое привлекательное тело, если в наборе с ним идёт напрочь прогнивший характер. Малфой будто создан для того, чтобы выводить меня из себя одним видом. Будто мало того, что он, имея в этой жизни всё, так бездумно это прожигает алкоголем и наркотиками, просто потому что бедная аристократическая задница в депрессии.