Книга Танго огненной любви, страница 90 – Яна Гущина

- Всё хорошо? – напряжённо спросил Ибрагим, войдя в мою комнату после завтрака.

- Да, - без тени ехидства ответила я, глядя, как он закрывает за собой дверь. Ибрагим подошёл ко мне и сел, пристально глядя в глаза. Чтобы не затягивать неловкую паузу, я опять заговорила: – Было много времени подумать обо всём, и я пришла к выводу, что Филиз больше не поедет к своему отцу-негодяю. Она – твоя жена, так пусть живёт здесь. А ты, если есть возможность, разорви с ним деловые отношения. Такой партнёр по бизнесу очень опасен. Однажды оставит тебя ни с чем.

Ибрагим посмотрел на меня так, словно увидел впервые. Затем порывисто обнял и настолько крепко прижал к себе, что я побоялась, что задушит.

- Ты самая мудрая женщина на свете, - прошептал он.

Я бы на его месте сюда же добавила: мстительная, хладнокровная, не прощающая обиды, но сейчас благоразумно промолчала. Блин, и когда это во мне успела зародиться мудрость, что я и не заметила? Ну, хоть что-то во мне зародилось, коль не может ничего другого. Эта мысль подпортила мне настроение, так как тут же подумала о невозможностизачать.

- Что тебя связывает с Мехметом кроме Филиз и вины за болезнь Хасана? – поинтересовалась я, подозревая, что многого не знаю.

- Общий бизнес. У нас своя нефтедобывающая компания на территории другого государства.

- Это хорошо, - кивнула я, заметив про себя, что неожиданно стала женой нефтяного магната. Совсем недурно! – У кого контрольный пакет акций?

- У меня, - по голосу Ибрагима я поняла, что борьба за контрольный пакет изрядно измотала его.

- И я так понимаю, что Мехмет хочет его получить? – добавила я.

- Ещё и как! – заверил Ибрагим.

- Какие рычаги давления имеет? – по-деловому спросила я.

- Объективно никаких. Одни только голословные обвинения: не уберёг Хасана, виноват в его смерти, да ещё Филиз бросил с ребёнком.

- Ребёнок-то хоть твой, или Хасана? – напряжённо спросила я. Одно дело – видеть каждый день у себя в доме дочку Ибрагима, и другое дело – Хасана. С меня вполне хватало того, что Филиз своим присутствием напоминала об этом моральном уроде, которого я так мило пришила током.

- Дениз – моя дочь, - он впервые назвал малютку по имени и его голос потеплел: значит, любит.

- Вот и замечательно, - оживилась я, потирая ладони. – Филиз больше не покинет этот дом. Попробую как-то уживаться с ней, если она не станет вести себя по-хамски. Надеюсь, что Дениз со временем станет мне дорога.

Ибрагим порывисто обнял меня, и стал целовать куда попало. Видимо, не ожидал от меня подобных решений.

- Ты – самая замечательная женщина на свете, - прошептал он.

Я не стала ему говорить, что знаю об этом. Вместо этого решила закрыть вопрос с его тестем.

- А Мехмет пусть валит отсюда чем дальше, тем лучше. Хрен ему, а не пакет акций!

Ибрагим выпустил меня из объятий и удивлённо посмотрел.

- Хрен? – переспросил он.

Вот, блин, нерусь! Он что решил, что я предлагаю расплатиться овощами?

- Хрен в русском языке означает не только растение, - я постаралась быть терпеливой, хоть самой хотелось ржать, как лошадь. – В ругательном контексте это звучит как «ничего». Ну, то есть: «Не отдадим мы Мехмету контрольный пакет акций»!

Я закончила, как могла, а то ещё долго бы разъясняла про хрен и тому подобную лабудень. Чтобы понять что такое «до дела руки не дошли», или «здрасьте, я ваша тётя», надо родиться в России! В этотмомент меня тюкнуло гордостью за родину. Тоже мне патриотка! Нет, чтобы проникнуться любовью к отчизне в момент более подходящий. А тут… Ну да ладно, как сумела, так и прониклась. А теперь пора было возвращаться к нашим баранам, вернее – пакету акций.