Книга Коварные игры судьбы, страница 50 – Яна Гущина

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Услышав от Мэри про библиотеку, вздохнула, вспомнив последний разговор с Ником. Тяжело было тогда говорить ему всё то, что сказала, а вспоминать и того тяжелее.

— Думаю, Ник больше не увидит в зеркале ту, которую ищет, — сказала я о себе в третьем лице. — Королева не допустит, чтобы подобное случилось. Поэтому я не понимаю, отчего она не убила меня сразу. Ведь будучи живой, я представляю угрозу браку её дочери.

— Я же тебе говорю, что королева очень боится за Катрину и из-за этого не хочет гневить небеса. Если она убьёт тебя, то небеса могут покарать Катрину.

— И что, теперь она всю жизнь будет держать меня в этой комнате? — подобное предположение казалось нелепым.

— Этого я не знаю, — откликнулась Мэри. Видимо, для неё такое заключение не являлось чем-то немыслимым. — Многих запирают в темницах на всю жизнь. Так что же мешает королеве сделать тебя пленницей этой комнаты до конца твоих дней?

Её слова меня шокировали. Всё же я надеялась, что рано или поздно меня выпустят. Неужели я настолько наивна, что верю в подобное! Кажется, Мэри более здравомыслящая, чем я. Или мне просто хочется верить в лучшее?

За разговорами Мэри вымыла меня и помогла выйти из ванны. Горячая вода настолько расслабила меня, что казалось, будто тело налилось свинцом. Добравшись до кровати, я повалилась на неё, укрылась пушистым одеялом и сладко заснула.

Дни текли быстро, как торопливый ручей. Из дней составлялись недели, а моё пребывание во дворце ничем не разнообразилось. Кормили хорошо, я могла мыться в любое время, читать книги, болтать с Мэри. Вот и все развлечения. Хотя, после нахождения в темнице, грех было жаловаться на нынешнюю жизнь.

Единственная радость — сплетни, приносимые Мэри. Королева догадалась наслать на неё заклятье молчаливости, чтобы она не могла рассказать обо меня кому-то, а вот в обратном порядке это заклинание не действовало. То есть Мэри беспрепятственно делилась со мной всеми дворцовыми новостями.

Так я узнала, что моих родных, согласно обещанию королевы, оставили в покое и даже выделили пособие по бедности и избавили от налогов. Эта новость порадовала, но следующая огорчила: Нику сообщили, что я попала под самоходную карету и погибла. Даже предоставили доказательства из зеркала оповещения: на мостовой лежала мёртвая рыжеволосая девушка с изувеченным лицом из-за наезда колеса. На девушке было платье, которое Ник узнал бы наверняка: я в нём была в библиотеке, а потом на его свадьбе. В том же платье провела два месяца в темнице, но об этом Ник не мог знать. Мэри сказала, что Ник был безутешен. Он прогнал всех из библиотеки и не выходил оттуда неделю.

— А когда появился, — быстро и, глотая слова, рассказывала Мэри, — вид у него был плачевный, не лучше того, какой был у тебя после пребывания в темнице. Небритый, мятый, растрёпанный. Жалко было смотреть на принца. Казалось, что его жизнь закончилась, и он превратился в ходячего мертвеца.

Мне было неприятно думать, что королева подстроила чью-то смерть, выдав её за мою. Девушка, похожая на меня, не должна была умирать только лишь для того, чтобы стать доказательством моей гибели.

— Жалко девушку, — заметила я.

— Говорят, тело было настолько изуродовано каретой, что тебя опознали по волосам, одежде и кольцу, которое всегда было на тебе.